Жизнь в узбекистане сегодня
Жизнь в узбекистане сегодня — Миграция
В Узбекистане жизнь еще хуже, чем вы думалиВ последние месяцы «из темноты» всё чаще выплывают цифры, говорящие о реальном состоянии дел в Узбекистане. 22 декабря о многолетней фальсификации статданных упомянул и сам президент Мирзиёев, признавший, что ежегодный рост промышленного производства на 8-9 процентов, о чем заявлялось на протяжении последних десятилетий, – неправда. А несколькими днями ранее был опубликован объем госбюджета на будущий год. Если в 2017-м он составлял 47 триллионов сумов или $14,9 миллиарда, то в 2018 году увеличится уже до 62,2 триллиона сумов или …$7,5 миллиарда. В узбекских сумах он вырастает на 15,2 триллионов, в долларах уменьшается на $7,4 миллиарда (спасибо подсчитавшему это Бабуру Гулямову). Уменьшение произошло по причине отмены сказочного курса Центробанка, вдвое заниженного, и использовавшегося только для официальных расчетов и выделения «дешевой» валюты правильным людям из окружения покойного президента.
14 декабря на заседании Международного пресс-клуба председателем Государственного комитета Узбекистана по статистике Б. Бегаловым, первым заместителем министра экономики М. Мирзаевым и другими чиновниками был назван уровень средней зарплаты в стране. К сентябрю 2017 года он составил 1,346 миллиона сумов ($166 по курсу ЦБ или $162 по реальному курсу) и, пожалуй, впервые был приближен к действительности. Откровенно говоря, сам я считал, что средняя зарплата «плавает» где-то в рамках от 200 до 400 долларов. На деле ее уровень оказался гораздо ниже.
УРОВЕНЬ ДОХОДА
Относительно средней зарплаты достоверными можно считать цифры, опубликованные в 1994 году — среднемесячная зарплата, рассчитанная по паритету покупательской способности, тогда была одинаковой в Узбекистане и в Казахстане, и составляла около 40 долларов (по данным МВФ). В то время Госкомстат еще не приступил к тотальному «улучшению» статданных путем приписок, так что этим показателям можно верить.
С тех пор, согласно официальной отчетности, зарплата неуклонно росла, росла и в 2010 году Минфин и Госкомстат поведали, что она доросла до 553,8 тысячи сумов (на тот момент $340 по официальному или $246 по реальному курсу).
В том же 2010-м, выступая на торжествах в честь Дня независимости, президент Каримов заявил, что «уже в текущем году средняя заработная плата в Узбекистане составит 500 долларов США и увеличится почти в 14 раз [по сравнению с 1990-м годом]». Таким образом, глава государства хотя бы на словах исполнил обещание, данное им за три года до этого, перед его третьими президентскими выборами: каждые три года увеличивать зарплату в 2-2,5 раза.
Напомню, что 30 августа 2007 года Ислам Абдуганиевич озвучил сенсационные данные о стремительном росте доходов узбекистанцев и сообщил, что к концу 2007 года уровень средней зарплаты достигнет 200 долларов. И это только начало. «Принимая во внимание (…) сложившиеся тенденции в экономике страны, мы ставим перед собой задачу (…) к 2010 году, то есть, за три предстоящих года, увеличить ее в 2,5 раза». «Поставлена стратегически важная задача – каждые три года повышать заработную плату в 2–2,5 раза», — объявил он.
Несложно подсчитать, что к 2014-му она должна была составить уже тысячу долларов, а к 2017-му – две-две с половиной тысячи.
Очевидно, что приводя эти данные, президент Каримов имел в виду курс официальный, по сути своей фиктивный. Однако 500 «зеленых» не выходило даже так (получалось на 47 процентов меньше), поэтому из какого источника он почерпнул эти сведения, так и осталось загадкой.
В той же речи глава государства сообщил о росте экономики страны в течение двух последних лет «соответственно [на] 9 и 8,1 процента, и в текущем году этот показатель ожидается в пределах 8,5 процента». За счет каких доходов удалось добиться увеличения зарплаты аж в 2-2,5 раза, он уточнять не стал.
После 2010 года в отчетах Минфина и Госкомстата размер средних зарплат больше не указывался, говорилось лишь об их росте в процентах, отмечает «Фергана». И такое положение сохранялось вплоть до вышеупомянутого заявления о ее действительной величине.
Выходит, и Минфин, и Госкомстат, и лично президент Каримов годами утверждали, что она растет да растет, а она снижалась?
С одной стороны логично предположить, что уровень средней зарплаты не упал, а просто Шавкат Мирзиёев велел, наконец, назвать показатель, более приближенный к реальности. С другой – недавно последовало еще одно невозможное при Каримове признание – в 2011-2016 годах объем иностранных инвестиций в Узбекистан упал на 40 процентов — с 3,3 до 1,9 миллиарда долларов. Об этом 8 ноября сообщил председатель Государственного комитета по инвестициям Азим Ахмедхаджаев. То есть грабительский захват иностранного бизнеса, «особое» отношение к правам собственников и невозможность вывести из страны валюту привели к тому, что желающих вкладывать деньги в проекты в Узбекистане стало намного меньше. И это немедленно отразилось на общем снижении уровня жизни, в том числе, разумеется, и зарплат. При этом не исключено, что приведенные цифры являются щадящими, а в действительности средний уровень дохода еще ниже.
Таким образом, скорее всего, и зарплаты не выросли либо почти не выросли, и впридачу были озвучены более реалистичные статданные.
Но давайте для сравнения взглянем на изменение минимальной зарплаты (этот показатель не засекречивался, так что тут можно кое-что проверить). Итак, в августе 2009 года «минималка» составляла 33.645 сумов ($18,4 по реальному курсу), в августе 2010-го, когда Каримов произносил свою эпохальную речь о скорой 500-долларовой зарплате, она была равна 45.215 сумов ($20,4), а в августе 2017 года – 149.775 (около $19). С декабря зарплаты и пенсии в Узбекистане на 15 процентов были повышены, после чего МРОТ составил 172.240 сумов ($20,7) в месяц. За восемь лет и четыре месяца минимальная зарплата выросла на 30 центов.
ОБ ИНФЛЯЦИИ
В последние месяцы представители власти, наконец, признали, что инфляция, то бишь рост цен на товары и услуги в Узбекистане, не столь уж мала.
Напомню, что традиционно ее уровень во время ежегодного подведения итогов минувшего года под аплодисменты слушателей озвучивал сам президент. Причем, он всегда врал, что она относительно небольшая. Например, в 2012 году, по словам Ислама Каримова, инфляция не превысила 7 процентов, в 2013-м составила 6,8 процента, 2014-м — 6,1 процента, 2015-м — 6,1 процента. В то же время курс доллара рос на десятки процентов в год (а стоимость всех товаров в стране привязана к нему, кроме т.н. «социальных» продуктов – буханочного хлеба, муки, сахара).
Но называть очевидное очевидным, то есть упоминать о действительной инфляции узбекистанским СМИ не разрешалось, и этот вопрос они обходили стороной. Время от времени журналисты независимых, заблокированных в Узбекистане веб-изданий, всё же вычисляли ее примерный уровень (об этом можно прочитать здесь, здесь, здесь и здесь). И выходило, что ежегодная инфляция, кроме 2009-го, когда в связи с мировым финансово-экономическим кризисом цены в пересчете на доллары даже упали, составляла десятки процентов, а ежегодные повышения зарплат и пенсий с одной стороны компенсировали всеобщее удорожание, с другой – способствовали ему, как это обычно и бывает при выпуске банкнот, не обеспеченных приростом производства.
Эстафету лжи подхватил было и новый президент Мирзиёев, который в своей январской речи, посвященной итогам 2016 года, заявил, что в прошедшем году инфляция составила 5,7 процента (хотя реальный курс доллара за тот же период вырос на 20 процентов (с 5500-5650 до 6.600-6.750 сумов)).
Однако он же, похоже, и решил покончить с этой порочной практикой: недавно были озвучены реальные либо близкие к реальным данные о росте цен. «Инфляция в Узбекистане по итогам 2017 года ожидается в пределах 11-12 процентов, проинформировал руководитель департамента монетарной политики Центробанка Ильхом Норкулов». А первый заместитель министра экономики Мубин Мирзаев на вышеупомянутом заседании уточнил, что она ожидается в пределах 13-14 процентов. Правда, он объяснил, что эти цифры так велики ввиду проводящейся либерализации цен и применения новой методики расчетов. По его утверждению, переход на методику Международного валютного фонда и осуществление расчетов на ее основе также повлияет на увеличение этого показателя.
Между тем, еще не факт, что названные цифры, несмотря на то, что они больше похожи на настоящие, отражают истинное положение дел. Например, по данным начальника отдела статистики цен производителей Мухтара Умарова, за первые 11 месяцев 2017 года автомобили в Узбекистане подорожали в среднем на 50,2 процента, а такой социально-значимый товар как говядина – в среднем на 33,3 процента. Цены на бензин в этом году выросли на 39 процентов. По данным радио Озодлик в начале декабря цены на макаронные изделия подскочили на 70-80 процентов, импортируемую из Казахстана муку – на 40 процентов. По информации правозащитника Джахонгира Шосалимова, работающего торговцем, по сравнению с октябрем цены на ташкентском рынке Чорсу поднялись на 20-30 процентов.
На том же заседании Международного пресс-клуба, где был озвучен размер средней зарплаты, Мубин Мирзаев сделал еще одно интересное заявление. По его словам, в будущем заработная плата станет повышаться исходя из уровня инфляции и, начиная с 2018 года, в Узбекистане темпы её увеличения будут не ниже этого уровня. Таким образом, он фактически признал, что до сих пор рост зарплаты отставал от роста цен, то есть ДОХОДЫ НАСЕЛЕНИЯ ПАДАЛИ.
Об этом свидетельствуют и данные текущего года. Зарплаты и пенсии в декабре были повышены в среднем в 1,15 раза, а рост инфляции, как выше уже говорилось, ожидается на уровне 13-14 процентов. Другими словами, она будет сопоставима с компенсационными выплатами бюджетникам, пенсионерам и людям, получающим соцпособия.
Из слов замминистра экономики вытекает, что отныне пенсии и заработная плата будут повышаться не в целях «неуклонного роста благосостояния трудящихся», а исключительно для того, чтобы они не отставали от инфляции. Об их реальном увеличении, по сути, предлагается забыть.
О ПОТРЕБИТЕЛЬСКОЙ КОРЗИНЕ
Еще один связанный с уровнем жизни показатель – расчет прожиточного минимума, так называемой потребительской корзины. 22 декабря, выступая с посланием к парламенту страны, Мирзиёев заявил, что «нам нужно закрепить в законодательстве и создать механизмы практического применения понятия «потребительская корзина», необходимого для выявления уровня доходов, достаточного для достойной жизни населения».
Дело в том, что при Каримове под запретом, причем самом что ни на есть осязаемом, оказался и этот показатель. Местным СМИ не только не разрешалось публиковать подобные расчеты, но даже упоминать сам термин «потребительская корзина»: в начале 2000-х цензоры перечеркивали подготовленные материалы такого рода со словами «запрещено» (я хорошо это помню).
Однако в текущем году о нем вдруг стали вспоминать. В январе представители власти пообещали разработать к концу года проект закона «О государственных минимальных социальных стандартах», где будут установлены нормы для расчета соцвыплат и потребностей населения, и куда будут включены необходимые расходы на образование, медицинское обслуживание и жилье. Правда, пока этого так и не произошло.
В ноябре журналисты издания «Biznes-daily.uz» попытались разработать свой вариант потребительской корзины узбекистанцев, состоящей из 100 наименований (по состоянию на III квартал 2017 года).
В итоге у них получилось, что с учетом нынешних цен минимальная пенсия должна составлять 1.005.500 сумов ($122), минимальная заработная плата у женщины с двумя детьми — 3.308.600 сумов ($403), средняя зарплата у мужчины с тремя иждивенцами — 4.267.600 сумов ($520), пособие по безработице — не менее 1.100.000 сумов ($134), а пособие по уходу за ребёнком до 3 лет – 1.049.800 сумов ($128). «Можно определить, что у большинства узбекских семей уходит на продукты питания примерно 70-80 % семейного бюджета», — подытожили авторы статьи.
О ПРОИЗВОДСТВЕ И СНИЖЕНИИ ЦЕН
Во время того же выше упоминавшегося заседания первый замминистра экономики объяснил, какие меры государство планирует предпринять для повышения уровня доходов граждан. «Для этого у нас должно быть хорошее производство. То есть нужно больше производить и реализовывать товаров и услуг, создавать рабочие места. Это взаимосвязано», — сказал Мубин Мирзаев.
По его словам, в первую очередь необходимо решить три основные проблемы: дефицита топлива (в Узбекистане мало нефти, ее месторождения небольшие, разрабатывать их нерентабельно, а количество транспорта растет – AsiaTerra), обеспечения бесперебойной поставки электроэнергии и газа, включая самые отдаленные районы республики, что позволит снизить себестоимость продукции, увеличить конкурентоспособность производителей и нарастить объемы производства.
Одновременно М.Мирзаев рассказал о мерах, направленных на снижение стоимости товаров и продуктов. Рост цен продолжится, но к 2019-2020 годам стоимость товаров народного потребления должна уменьшиться. Этому призван помочь Фонд содействия стабилизации цен на внутреннем потребительском рынке (средствами которого будет распоряжаться специальная комиссия во главе с премьер-министром Абдуллой Ариповым — AsiaTerra), созданный указом президента в июле 2017 года. Минфин перевел в этот Фонд средства в эквиваленте 100 миллионов долларов — на сглаживание сезонных и иных резких колебаний спроса и предложения на такие продовольственные товары, как мясо, растительное масло, зерновые, мука, картофель и другие социально значимые продукты. (Имеется в виду закупка этих товаров и периодическая поставка их на рынки страны, чтобы сбивать высокие цены.)
Любопытно, что, как вытекает из высказываний чиновника, снижения цен планируется достичь не не за счёт повышения производительности труда, введения конвертации, отмены высоких таможенных пошлин и создания условий для здоровой конкуренции, а исключительно за счёт этого самого стабилизационного фонда.
Тем не менее, едва ли не впервые в новейшей истории Узбекистана рост благосостояния публично связывается с ростом реального производства. В предыдущие годы члены правительства и высокопоставленные чиновники умело избегали даже самой постановки подобного вопроса.
Как в действительности росло производство в Узбекистане, сказать невозможно. Шавкат Мирзиёев 22 декабря заявил, что в 2017 году «устойчивые темпы экономического роста составили 5,5 процента» и это, по его словам, не завышенный показатель, а подлинный, проверенный с участием международных институтов.
А что было раньше? Уже понятно, что официальным цифрам верить нельзя. По личному опыту каждый из живущих в Узбекистане (кроме Навоийской области, где добывают и перерабатывают золото и уран, и еще нескольких городов, где открылись или сохраняются большие предприятия – Асаки, Шуртана, Бекабада, Алмалыка) знает, что на его «малой родине» в 1990-2000-е перестало действовать большинство заводов и фабрик. Сколько, никому не известно – это секрет государственной важности. Например, в Ташкенте за последние полтора-два десятилетия были ликвидированы авиазавод имени Чкалова, Ташсельмаш, Узбексельмаш, ТТЗ, «Фотон», кондитерские, швейные и текстильные фабрики, трамвайные и троллейбусные парки, а на их бывших территориях разбиты парковые зоны. Новых производственных объединений не создано. Примерно та же ситуация и в других городах и регионах республики.
«Я эколог. Сейчас с экологией стало полегче. Закрылись предприятия. Из ста осталось где-то двадцать пять», — то ли удовлетворенно, то ли растерянно поведал мне в 2004 году в Фергане один из местных активистов (я записал эту фразу).
Еще один важный момент. Объем производства в Узбекистане всегда приводится в сумах, однако ежегодная инфляция или обесценивание национальной валюты по отношению к доллару намеренно не учитываются. Скажем, Госкомстат бодро докладывает: «За январь-ноябрь 2017 года предприятиями республики произведено промышленной продукции на 127,4 трлн. сум, темп роста к аналогичному периоду прошлого года составил 105,8 %». А то, что инфляция в три раза перекрывает этот рост, а обесценивание сума – в три с половиной раза (курс доллара на «черном рынке» по отношению к суму в течение 2016 года вырос на 20, а официальный курс ЦБ — на 15 процентов) сознательно игнорируется. Потому что если учесть эти показатели, станет видно, что производство не только не выросло, но даже сократилось по сравнению с предыдущим годом. И так – на протяжении десятилетий.
Что касается снижения цен на продовольственные и другие товары, то сейчас стали предприниматься некоторые правильные шаги. Шавкат Мирзиёев инициировал принятие законопроекта об отмене льгот и преференций для импортеров-монополистов, извлекающих сверхприбыли. Это необходимо, потому что цены в стране были искусственно раздуты с начала 2000-х, чтобы приближенным к семье Ислама Каримова «бизнесменам» можно было без всякой конкуренции ввозить в страну с населением в 25 миллионов человек продовольственные и другие товары. С тех пор их стоимость в Узбекистане в полтора-два раза выше, чем в соседних Казахстане и Киргизии. И снижение их до нормального уровня, не завышенного, стало бы не только большим прогрессом, но и восстановлением справедливости.
Примечательно, что всё становится явным, но чиновники по-прежнему пытаются вешать лапшу. Месяц назад председатель Государственного комитета по инвестициям Азим Ахмедхаджаев объявил, что Всемирный банк воздал должное инвестиционному потенциалу Узбекистана в рейтинге «Ведение бизнеса-2018», включив его в десятку мировых лидеров по улучшению делового климата. «С 2012 по 2017 годы Узбекистан поднялся на 92 позиции в рейтинге — со 166-го на 74-е место. Наша следующая цель довольно амбициозна — мы хотим войти в топ-20 стран рейтинга к 2025 году», — заявил глава Госкоминвестиций.
О том, что республика заняла свое место в рейтинге благодаря предоставленным банку липовым статистическим данным, он предпочел не упоминать…
Алексей Волосевич http://asiaterra.info/economy/v-uzbekistane-ischezaet-narisovannoe-blagopoluchie
www.titus.kz
Н.АСАДОВА: У микрофона Наргиз Асадова, всем добрый вечер. Передача — «Лингвафранка», мы ее когда-то делали совместно с порталом «Паблик Пост», но к сожалению, портал закрыт, и все наши блогеры перекочевали на сайт «Эхо Москвы», так что смотрите на нашем сайте.
Сегодня мы рассказываем про жизнь русских в Узбекистане. Очень непростая там ситуация складывается, хотя, наверное, не самая сложная на постсоветском пространстве. Вкратце статистика. Сейчас русские и русскоязычные в Узбекистане являются крупнейшим по величине этническим меньшинством, наряду с таджиками, которых 4,5% и казахами, которых 2,5%. Русских примерно 2-3% населения сейчас.
Тем не менее, конечно, со времен СССР, количество русских сильно сократилось. Последняя перепись населения была в 1989 г., на тот момент в республике проживало 1,6 млн человек, то есть, 9,3% населения были русские в Узбекистане. Распад СССР. Больше половины уезжают из страны, естественно, чтобы получить гражданство России, потому что в стране не очень хорошая экономическая ситуация. Да и сейчас люди, которые уезжают из Казахстана, на первое место как причину ставят бедность. Бедное экономическое состояние страны 55% называют в качестве причины своего отъезда.
Другие поводы — 28% говорят, что нет возможности реализовать свой потенциал, 27% говорит, что получить хорошее образование нет возможности и 25% опрошенных говорят, что хотят воссоединиться с родственниками в России.
Что касается статуса языка — в 1989 г. власти Узбекистана, тогда еще Узбекской ССР, провозгласили узбекский язык государственным. Русский язык тогда обладал статусом языка межнационального общения. Этот статус у русского языка сохранялся до 1 декабря 1995 г., затем была новая редакция закона, и в ст.4 новой конституции страны единственным государственным языком был провозглашен узбекский, о русском языке не было сказано ничего, то есть, у русского языка нет никакого официального статуса в Узбекистане.
Тем не менее, в стране сейчас действуют многие учреждения, где говорят по-русски — 848 школ с русским языком обучения в стране, общее количество участников более 350 тысяч человек — это дети, которые учатся по-русски.
Есть у нас блогер Тимур Садыков, его блог вы можете читать на сайте «Эхо Москвы», он пишет о том, как происходит перевод узбекского языка с кириллицы на латиницу. То есть, если сначала интернет был весь на кириллице, то сейчас, в 2000-х., все постепенно меняется. И в документообороте в основном сейчас используется латиница, многие сайты с кириллицы перешли на латиницу.
Интересно еще он пишет про то, что многие таблички с названиями улиц стали на латинице, еще в 90-е годы, и многие русские названия улиц, площадей и станций метро тоже были переименованы. Из 29 станций ташкентского метро сейчас лишь одна. Пушкинская, напоминает о чем-то русском, хотя улицу Пушкина уже давно переименовали тоже.
Когда я готовилась к передаче, нашла огромное количество статей, где ситуация в Узбекистане для русскоязычного населения описывается вообще катастрофически, то есть, люди сетуют на какой-то ужасный национализм, на то, что русских притесняют, выживают с работы, какие-то уголовные дела открывают, забирают квартиры, и так далее.
Но знаете, когда я разговаривала со специалистами, они говорят, что таких случаев они знают мало. И что действительно главная причина это экономическая нестабильность в стране. Поэтому мы сейчас свяжемся с людьми, которые живут в Узбекистане и могут рассказать про свой опыт. Наш первый гость — Эльдар Закиров, дизайнер и блогер. По какой причине, на ваш взгляд, русские уезжают из Узбекистана, и много ли ваших знакомых уехали или хотят уехать?
Э.ЗАКИРОВ: Среди моих знакомых действительно есть такие ребята, кто уехал, как правило, это связано с тем, что в России больше перспектив, шире горизонты для творчества, воплощения себя в качестве специалиста. И, наверное, многие еще уезжают потому, что тянет вернуться на историческую родину.
Н.АСАДОВА: А вы сами где работаете, чем занимаетесь?
Э.ЗАКИРОВ: Я работаю с различными рекламными агентствами, немножко работаю с издательствами, работал в представительстве фирмы. Которая занимается контентом в Москве.
Н.АСАДОВА: То есть, у вас есть все возможности реализоваться в Узбекистане с вашим русским языком, вы говорите по-узбекски, кстати?
Э.ЗАКИРОВ: Я наполовину русский, наполовину татарин. Что касается реализации по языковому принципу, в принципе, у нас всегда приветствуется знание и русского языка, знать узбекский тоже никогда не помешает.
Н.АСАДОВА: На каком языке делопроизводство в Узбекистане?
Э.ЗАКИРОВ: Когда как, в зависимости от организации. Если организация государственная, то это узбекский, а если частная, а тем более, имеет партнеров из других стран — то обычно документация, договора, на русском.
Н.АСАДОВА: Среди заметок, которые я читала про Узбекистан, некоторые сетуют на то, что в школах уже трудно найти русский язык, что в вузах на русском уже не преподают — так ли это, или вы развеете сейчас все эти мифы?
Э.ЗАКИРОВ: Та школа, в которой я учился, продолжает быть русскоязычной и даже существует тенденция, что даже в узбекскоязычных семьях считается предпочтительнее отдавать детей в русскоязычную школу, — просто, наверное, из-за того, что здесь еще с советских времен остались более квалифицированные педагоги и уровень обучения, как правило, в русскоязычных школах немножко выше, качество обучения немножко лучше, и просто потому, что русский язык выступает в качестве связующего, универсального языка.
Н.АСАДОВА: А что с вузами, есть ли какие-то русские отделения?
Э.ЗАКИРОВ: Во всех вузах, во всех регионах страны есть группы как русскоязычные, так и узбекскоязычные — в зависимости от выбранного языка сдают экзамены на том, или ином языке. Причем, даже существует возможность после поступления перевестись из одной группы в другую — по желанию студентов.
Н.АСАДОВА: Многие ли ваши знакомые стремятся учиться в России, и многие ли после этого возвращаются?
Э.ЗАКИРОВ: Возвращаются, как правило, те, кто попробовал работать в России и по каким-то причинам у них не сложилось, но таких мало — большинство с удовольствием остается, потому что просто выгоднее в материальном смысле работать в России, некоторые едут в более дальнее зарубежье, в Дубаи, например. В Эмираты некоторые переезжают — но это уже единицы. Большинство стремятся попасть в Россию, в Москву.
Н.АСАДОВА: Вы живете в Ташкенте и рассказываете, каково положение в столице. Сильно отличается положение в столице от регионов Узбекистана?
Э.ЗАКИРОВ: Да. Здесь, конечно, нужно смотреть по количеству русскоязычного населения в том или ином регионе. Ташкент и Ташкентская область это как столичный регион, он наиболее полон русскоговорящими людьми, то же самое можно сказать о Самарканде, это почти вторая столица, здесь также много таджиков. И школы русскоязычные в этих регионах преобладают. А в регионах с менее населенным русскоязычным населением, конечно, преобладают больше узбекскоязычные школы.
Н.АСАДОВА: Спасибо вам большое, Эльдар. Я так понимаю, что не так все и плохо. У нас еще один гость, блогер Сергей Наумов, который живет далеко от Ташкента, далеко от столицы — у него немножко другой взгляд на ситуацию с русским языком в Узбекистане. Сергей, расскажите более точно, где вы живете и какова ситуация с русским языком в вашим регионе?
С.НАУМОВ: Город Ургенч, тысяча километров от Ташкента, в Приаральском регионе, зона экологического бедствия считается. Достаточно насыщенный населением регион — более полутора миллионов жителей. Русских людей по последним цифрам в областном центре Ургенча 2 тысячи человек, 4 школы с русским языком обучения, всего таких школ по Хорезмской области 16. Это вкратце об образовательном аспекте.
Н.АСАДОВА: Если сравнивать время конца СССР и после развала, 90-е годы — как менялось отношение к русским именно в этом регионе?
С.НАУМОВ: Поначалу была большая война бытового и, если хотите, государственного национализма начала 90-х — как нам тогда говорили это издержки обретения независимости. Но потом эта волна сошла «на нет», президенту Каримову не нужны были в союзниках, ни националисты, ни исламисты, так что, в конечном счете, народ понял, что все беды не от русских, — как только стали независимыми.
Н.АСАДОВА: То есть, вы все это пережили. Почему вы не уехали? Наверняка многие ваши знакомые уехали.
С.НАУМОВ: Уехали все родственники, все знакомые, я практически здесь один. Но у меня свои личные обстоятельства, если честно — я не могу продать квартиру в силу некоторых причин и покинуть свою историческую родину, обретя новости. Честно говоря, вопрос про уехать у меня сейчас не стоит, но как только я смогу продать квартиру, тогда, конечно, мне придется что-то решать, потому что здесь совершено все изменилось — нет людей, нет знакомых, родственников, нет никого, и нет того компактного места для жизни.
Н.АСАДОВА: А с точки зрения культурного общения, того, что вы смотрите по телевизору, русский язык там остается языком общения, межнационального общения, языком распространения культуры?
С.НАУМОВ: Ну, зона употребления русского языка резко сужена, в районных центрах практически уже никто не говорит, русский можно услышать только в областном центре, в Ургенче. К сожалению, русский язык сам по себе угасает, на что есть естественные причины. Носителей русского языка все меньше и меньше.
Н.АСАДОВА: В основном остаются пожилые люди жить в Узбекистане, носители русского языка. Как дела обстоят у них с пенсией, стремятся ли они получать пенсию в России, насколько это возможно?
С.НАУМОВ: Не думаю, что в узбекской глубинке много пожилых людей, которые получают российскую пенсию и живут здесь, и вряд ли такое будет приветствоваться узбекскими властями.
Н.АСАДОВА: Ваши знакомые, узбеки, которые живут не в столице, стараются дать своим детям дать образование по-русски, или хотят, чтобы они знали русский?
С.НАУМОВ: Последние 10 лет русский язык настолько активно вымывался в силу тех или иных причин, но сейчас появился новый тренд — то, что экономические интересы, способы повышения благосостояния семьи все связаны с работой в России. Следовательно, сейчас родители часто хотят, чтобы их дети изучали русский язык. Но, к сожалению, этого все равно мало.
Уровень преподавания русского языка сейчас очень слабенький, и я не вижу причин для того, чтобы он усилился. А интерес к русскому языку, разумеется, вырос, в последние годы особенно. Люди понимают, что знание русского языка дает им большие преимущества, когда они приезжают в Россию.
Н.АСАДОВА: То есть, для тех, кто хочет поехать на заработки в Россию, для них интерес к знанию русского языка большой. Есть спрос на курсы русского языка?
С.НАУМОВ: К сожалению, у нас такого большого интереса пока нет, и честно говоря, никто не занимается созданием таких курсов. Какие-то попытки были, но они были настолько незначительными. Сейчас этим занимается, как ни странно, само государство, даже в отдельных узбекских школах создаются русские классы, существует одна группа в университете, которая выпускает преподавателей русского языка и литературы для узбекской школы — это 25 человек ежегодно примерно. А старый преподавательский состав, к сожалению, все меньше и меньше.
Н.АСАДОВА: Спасибо вам большое. Мы сейчас прервемся на новости и рекламу и затем продолжим разговор о том, как живут русские в Узбекистане.
НОВОСТИ
Н.АСАДОВА: Продолжаем программу. И сейчас у нас важная тема — русские СМИ в Узбекистане. На связи у нас Василий Марков, журналист, который расскажет о том, существует ли сейчас пресса, сайты на русском языке в Узбекистане. Василий, вы живете в Ташкенте, в столице, расскажите, какие русскоязычные СМИ в Узбекистане?
В.МАРКОВ: По порядку. В принципе, здесь мало что поменялось с тех пор, как наши страны получили независимость русские газеты есть, но их не стало больше, может быть, их стало меньше и основная их часть учреждена государственными или правительственными структурами.
Н.АСАДОВА: Это какие газеты, и какой у них тираж?
В.МАРКОВ: Из государственных официальных самый большой тираж имеет газета «Народное слово», она была учреждена в первые годы независимости, также она выходит на узбекском. У нее тираж 15-20 тысяч экземпляров. До сих пор выходит старейшая газета на русском языке «Правда Востока», которой уже больше 90 лет — ее тираж 10-15 тысяч, конечно, он упал за последние 15 лет заметно. Из независимых газет газета «Новости Узбекистана», одна из самых популярных, но ее тираж не более 5 тысячи экземпляров.
Вообще надо сказать, что пресса в Узбекистане не очень популярно, правильнее сказать, непопулярна, в том числе и русскоязычная. Просто потому, что публикуются статьи и материалы, которые неинтересны читателям. В основном пресса используется знаете, для чего? — в прессе публикуются указы, постановления, нормативные акты — для этого она может быть полезна. Или комментарии по применению законодательства, есть подобное издание «Налоговый таможенный вестник» — там есть полезные для бизнесменов, бухгалтеров и аудиторов разъяснения и комментарии таможенников.
Н.АСАДОВА: Это издание на русском языке, или на обоих выходит?
В.МАРКОВ: Это издание на двух языках. Здесь много изданий на двух языках выходят, но конечно, много тех, которые выходят на узбекском.
Н.АСАДОВА: А что касается интернета, что есть из он-лайн изданий? Я знаю, что есть очень популярное в России для тех, кто интересуется, как живут в Средней Азии, «Фергана.ру» — там пишут довольно смело.
В.МАРКОВ: Я бы не назвал этот сайт известным, потому что он учрежден российскими людьми, этот сайт популярен, правда, доступ к нему блокирован, поэтому не все желающие могут на него попасть. Конечно, есть люди, которые умеют обходить блокировку в интернете, но это далеко не все те, кто хотел бы читать новости на этом сайте. Я знаю, что есть конкурирующий сайт — «Узб.нет» и очень популярный сайт, который делают журналисты из Ташкента «Узб.метроном.Ком» — новости на нем отличаются от официальных.
Н.АСАДОВА: А независимые более или менее журналисты подвергаются каким-то преследованиям, у них есть проблемы с властями?
В.МАРКОВ: Есть, конечно, безусловно. Они подвергаются преследованиям, давлению и журналисты более или менее регулярно привлекаются к административной ответственности или уголовной, — официально никогда не выдвигаются обвинения против их журналистской работы, обычно это обвинения в клевете, что в суде не доказывается, но журналисты получают в качестве наказаний штрафы. Например, в 2010 г. был приговорен к штрафу журналист Владимир Березовский, который в то время работал на «Российскую газету».
Н.АСАДОВА: Я так понимаю, что в Узбекистане журналисты часто оказываются за решеткой именно по политическим делам. Есть какая-то статистика?
В.МАРКОВ: Узбекистан в принципе одна из самых больших тюрем для журналистов, но, в общем, сейчас, по моим данным — они могут быть не очень точными, в тюрьме сидят 7 или 8 журналистов, — не могу сказать, что все они сидят из-за своей работы, потому что несколько человек из них сидят действительно по религиозным мотивам, они представители религиозных организаций, которые в Узбекистане запрещены. в том числе и в России — это исламское течение. Они в своих изданиях пытались пропагандировать идеи этого религиозного течения.
Но хотел бы подчеркнуть, что все журналисты, которые сидят и отбывают наказание, они все не русскоязычные, не русские. Есть такой в Узбекистане парадокс — к русскоязычным журналистам, журналистам с европейским происхождением отношение более мягкое почему-то.
Н.АСАДОВА: То есть, они продолжают работать в более или менее независимых изданиях.
В.МАРКОВ: Они тоже подвергаются давлению, но нет ни одного посаженного журналиста с европейской фамилией. Правда, есть один убитый журналист — он был убит в 90-е годы.
Н.АСАДОВА: Понятно. А скажите, как часто блокируют в интернете какие-то сайты, есть среди них русскоязычные — кроме «Фергана.Ру»?
В.МАРКОВ: В интернете заблокированы огромное количество новостных сайтов, в том числе и российского происхождения, заблокированы сайты российских газет — например, «Независимой газеты», одно время был заблокирован сайт «Российской газеты», журнала «Русский репортер», многие сайты зарубежных, западных СМИ. Они подвергаются блокировке примерно с 2005-2006 гг. некоторые из них периодически снова становятся доступными, но на непродолжительное время. Есть сайты, которые не блокируются полностью, а только отдельные статьи, содержащие какую-то критику.
Н.АСАДОВА: То есть власти скрупулезно отслеживают, что пишут на русском языке про Узбекистан, про чиновников, руководителей страны?
В.МАРКОВ: Власть скрупулезно отслеживает все, что пишется об Узбекистане на любых языках. Нельзя сказать, что к русскоязычным СМИ есть особенное отношение, блокируется абсолютно все.
Н.АСАДОВА: А социальные сети? ЖЖ, «Фейсбук»?
В.МАРКОВ: ЖЖ тоже блокировался, потом он был разблокирован, около года назад, затем снова его заблокировали. Сейчас я могу спокойно получать к нему доступ, но заблокированы отдельные личности — например, заблокирован дневник журналиста ташкентского Алексея Волосевича — на него просто так не зайдешь, то же самое и с другими.
Н.АСАДОВА: Что происходит на телевидении? Насколько доступны российские федеральные каналы?
В.МАРКОВ: Не могу сказать, как регулируется законодательством соотношение языков на телевидении, знаю, что на радио есть правило, что 50% а узбекском и 50% на русском, и радиостанции этого придерживаются. Было одно исключение, — радиостанция «Ариад», ее сейчас нет, ее закрыли, — у них на одной волне шло только на русском, на другой только на узбекском. На телевидении ситуация немножко другая — передач на русском языке намного меньше, чем на узбекском, но думаю это не потому, что кто-то хочет ограничить телеэфир на русском языке, — телевидение среди русскоязычного населения непопулярно по тем же причинам, по которым непопулярна пресса вообще.
Передачи на русском языке есть, но их намного меньше. Например, на главном государственном телеканале «Узбекистан», есть программа, которая называется «Агбарот», «Вести», — она выходит на узбекском и на русском, получасовой выпуск. Есть новостные передачи на других каналах государственных, есть целая сеть негосударственных каналов, но там также узбекский сильно превалирует над русским, хотя не думаю, что это сделано искусственно, просто аудитории не хватает.
Н.АСАДОВА: А федеральные российские каналы доступны в Узбекистане и как они цензурируются?
В.МАРКОВ: Большинство телеканалов доступно, но в разное время запрету подвергались разные каналы. Был запрещен ТНТ, ТВ-Центр, под запретом СТС и что-то еще?
Н.АСАДОВА: А почему? СТС вообще развлекательный канал — почему он был запрещен?
В.МАРКОВ: Ну, тут такая моральная подоплека — передачи неприемлемы для исламской морали, большинство в Узбекистане исповедуют ислам. Так было официально объяснено. А ТВЦ был запрещен из-за программ, связанных с Узбекистаном. В принципе, если у вас есть спутниковая антенна, вам никто не может запретить принимать те каналы, которые вы хотите, запреты распространяются на студии кабельного телевидения. Но, в общем, российское телевидение доступно — антенны срезать пока никто не заставляет, но вы не имеете права ретранслировать определенные телеканалы. НТВ — пожалуйста, спокойно.
Н.АСАДОВА: Спасибо вам большое, Василий. И следующая важная тема — религия и церковь в Узбекистане. Об этом нам расскажет узбекский журналист Сергей Яшко. Сергей, расскажите, действует ли Православная церковь на территории Узбекистана, есть ли храмы, прихожане в храмах?
С.ЯШКО: Да, конечно, есть и действует, Успенский кафедральный собор в центре Ташкента, власти выделили ему большую территорию в центре Ташкента, есть еще несколько храмов — в Ташкенте 4 известных храма, есть храмы в Самарканде, Ургенче, других центрах, так что РПЦ чувствует себя здесь достаточно комфортно.
Н.АСАДОВА: Много ли прихожан у этих церквей? Подавляющее число в Узбекистане — мусульмане. Нет ли конфликтов между небольшим христианским населением и мусульманским?
С.ЯШКО: Вы имеете правильное представление — действительно, Узбекистан сегодня скорее мононациональная республика, постепенно такой становится, но 10% все равно остаются представителей других народов, по официальной статистике в Узбекистане порядка 100 представителей иных народностей, народов и наций. Но за все время существования независимого суверенного Узбекистана не было конфликтов на межрелигиозной почве и конфликтов на основе различных вероисповеданий. Узбекистан традиционно толерантное государство и в этом плане проблем нет.
Н.АСАДОВА: Каковы отношения Православной церкви Узбекистана с РПЦ?
С.ЯШКО: Не думаю, что пребывание или возможность пребывание российского патриарха в Узбекистане это показатель состояния РПЦ.
Н.АСАДОВА: Бывают какие-то бытовые проблемы?
С.ЯШКО: Недавно был случай, у кого-то конфисковали Библию, но там была не религия, а чисто меркантильные интересы. А что касается истинно верующих, наверное, истинно верующие сегодня это люди старшего поколения, и я бы не сказал, что верующие это молодые люди, скорее, это либо просто дань принадлежности к православному народу, либо дань ситуации.
Н.АСАДОВА: В Москве больше проживает христиан, и каждый раз, когда какой-то мусульманский праздник выводит на улицы большое количество мусульман, то у подавляющего большинства населения Москвы возникают вопросы — вот, что они тут вышли резать баранов на улицу, все улицы заняты — возникают если не конфликты, то недоумение, недовольство. В Узбекистане противоположная ситуация, подавляющее число мусульман. Если проходит какой-то Крестный ход, религиозные обряды, как к этому относится население?
С.ЯШКО: Все это происходит на территории храмов, а не вне пределов храмов. То, что москвичи возмущаются — это закономерно, — если у вас под окнами будут резать баранов на глазах ваших детей, это не доставит вам ни эстетического, никакого иного удовольствия. И даже при всей вашей толерантности к представителям иных конфессий.
Все религиозные обряды, согласно закону, в Узбекистане проходят на территории храмов. Это касается не только православия, это касается и всех остальных. Поэтому конфликтов или недовольства подобных тому, что есть в России, для нас нехарактерны.
Н.АСАДОВА: Спасибо, все понятно. Спасибо вам за рассказ. Еще важная тема — русский бизнес в Узбекистане. И здесь все не так хорошо, как в других странах постсоветского союза, что я узнала — что известные крупнейшие Российские компании, которые работают в Узбекистане, испытывают разного рода трудности. В частности, из-за того, что зарубежные компании, работающие на рынке Узбекистана, испытывают затруднения с конвертацией, они торгуют на территории Узбекистана и получают местную валюту, сумы, и их конвертировать в любую другую устойчивую валюту, доллары, евро и даже рубли, большая трудность. В частности, компания «Аэрофлот» не может перевести в рубли или доллары миллионы сумов, которые накопились на ее счетах в узбекских банках.
Также были две неприятные громкие истории с двумя большими российскими компаниями, это «Вимм-Билль-Данн» и МТС, и про то, что произошло с этими компаниями нам расскажет журналист Алексей Волосевич, тот самый человек, чей блог в ЖЖ заблокирован в Узбекистане. Алексей, расскажите, что произошло с русскими компаниями в Узбекистане? Я так понимаю, что у одной компании все ее узбекские дочки были просто национализированы, бизнес был отнят, и у МТС происходит то же самое?
А.ВОЛОСЕВИЧ: Да, если национализация, отъем бизнеса у «Вимм-Билль-Данн» прошла тихо и достаточно незаметно, то конфискация МТС наделала много шума, в связи с чем сейчас в Узбекистане осталось всего три оператора, а было четыре, и работа сотовой связи стала намного хуже.
Хотел бы сказать, что бизнес здесь отнимается не только у российских инвесторов, но и у любых иностранцев, практически рано или поздно бизнес отнимается.
Н.АСАДОВА: А кто отнимает бизнес, как это происходит?
А.ВОЛОСЕВИЧ: Ну, об этом не пишут нигде, но всегда слухи просачиваются — как правило, за этим стоит либо Гульнара Каримова, старшая дочь президента, либо иные фигуры. А вот кто эти «иные фигуры», мы можем только догадываться.
Н.АСАДОВА: Давайте более подробно вспомним историю с «Вимм-Билль-Данн» — компания вложила много миллионов долларов в производство молочной продукции, была чуть ли не лидером на рынке, и вдруг почему-то ее обвинили в том, что она не погасила долг перед ОАО «Ташкентсут», и тогда Давид Якобашвили, который в тот момент владел компанией, назвал это политическим решением. У Якобашвили были хорошие связи, но ничего не помогло — почему это так, и как это повлияло на работу других российских компаний?
А.ВОЛОСЕВИЧ: Я не знаю, почему российское правительство, видимо, считает ненужным, необязательным защищать интересы российского бизнеса в Узбекистане. Другие иностранные правительства как-то пытаются воздействовать на Узбекистан, чтобы помочь своим.
Н.АСАДОВА: Получается это, или нет? Можете привести подобный пример?
А.ВОЛОСЕВИЧ: На самом деле не страна, а в целом они вступаются достаточно активно. Например, были сильные наезды со стороны государства на золотодобывающие и золотоперерабаытвающие иностранные предприятия, в основном отъем происходит в сфере добычи природных ресурсов и ископаемых, но такую компанию, как МТС, пожалуй, у нас в первый раз обанкротили. Причем, сделали это абсолютно нагло и беспардонно, оставили без связи 9 млн абонентов, каждого третьего жителя страны, включая стариков и младенцев. И ничего — Россия ухом не пошевелила.
Н.АСАДОВА: Но были ноты протеста МИДа, вступались из Госдумы — как раз беспрецедентная это ситуация с МТС, когда на государственном уровне Россия пыталась защитить интересы своего бизнесмена, российского бизнеса.
А.ВОЛОСЕВИЧ: Как вступились? Что-то сказали, «бла-бла»? «Вступиться» — это целая система давления, в том числе, гастарбайтеры, собственность Гульнары Каримовой — есть миллионы способов давления, но никто этого не сделал. А не сделали простой причине — потому что через Узбекистан идет туркменский газ и думаю, еще масса других делишек есть.
Н.АСАДОВА: После всех этих неприятных историй с большими российскими компаниями остаются ли желающие русские бизнесмены работать в Узбекистане, в каких сферах в основном?
А.ВОЛОСЕВИЧ: Честно говоря, я с такими бизнесменами незнаком. Я знал несколько российских бизнесменов, они тоже ушли из Узбекистана, у них была близкая, схожая история с МТС. Из Узбекистана на самом деле сейчас уходит большинство компаний, все бегут. Остаются крупные компании, за которыми стоит государство — южнокорейские, китайские. А поскольку россияне своих практически не поддерживают, видимо, не считают нужным и необходимым, то многие из них уходят. И что-то я не слышал, чтобы в последнее время какие-то новые компании или крупные бизнесмены сюда пришли.
Н.АСАДОВА: Ваш блог в ЖЖ заблокирован и многие журналисты, которых мы просили рассказать в эфире про работу русских бизнесменов в Узбекистане, отказывались. Почему вы не боитесь?
А.ВОЛОСЕВИЧ: На самом деле здесь такая ситуация, что трогают только тех, кто пытается организовать какие-то группы. Если человек просто пишет о чем-то, то вероятность того, что против него будет возбуждено уголовное дело, или еще какие-то неприятности, процентов 40-50, но если он начнет народ сколачивать в группы, допустим, даже с невинными призывами выйти в какую-нибудь памятную дату и возложить куда-то цветы, то это уже будет расцениваться как смута, потенциально чреватая беспорядками, естественно, направленными не в пользу главы государства, и такого человека постараются нейтрализовать, вытеснить из страны, — вариантов много.
Н.АСАДОВА: Но к вам это не относится, вы никого не призываете, вы сами по себе?
А.ВОЛОСЕВИЧ: Да, я никого не призывал собираться в толпу, на митинг, не создавал подпольных ячеек, и так далее.
Н.АСАДОВА: А почему вы не уезжаете из Узбекистана?
А.ВОЛОСЕВИЧ: Меня просто работа держит. Мне интересно все эти годы здесь было работать. Материал интересный здесь был и будет достаточно долго.
Н.АСАДОВА: Спасибо вам большое, желаю вам успехов всяческих и удачи. На самом деле история с МТС в Узбекистане продолжается. Последние новости что нам гласят — то, что сейчас власти Узбекистана выставили на торги активы 14 региональных филиалов компании «Уздун.Орбита», то компания, подконтрольная, дочка МТС. Все эти филиалы будут продаваться в один день, 31 июля, и компания МТС не участвует, естественно, в этом аукционе.
За активы «Уздун.Орбита» государство рассчитывает получить не менее 224 млн долларов. То есть, ситуация такая, что в один прекрасный день государство почему-то национализировало активы МТС в Узбекистане. Естественно, МТС как-то продолжает бороться, и подали иск в Международный суд, надеются как-то выиграть его. К сожалению, сейчас пресс-секретарь МТС не была доступна для комментариев.
И еще одно обстоятельство, довольно сложное — то, что несколько менеджеров МТС, которые работали в Узбекистане, были арестованы по обвинению в уклонении от уплаты налогов и финансовых махинациях. И какова их судьба, например, тоже не очень понятно сейчас. А гендиректор «УздунОрбиты» Ахмедов вообще был вынужден бежать из страны.
Три года назад эта ситуация произошла и с «Вимм-Билль-Данн», — Давид Якобашвили, владелец, отказался от комментариев, но три года назад он их давал и говорил, что национализация активов компании в Узбекистане это абсолютно претенциозное политическое решение и, цитирую: «Мы не понимаем, в чем причина конфликта. Вдруг мы оказались неугодны республике, где и народ любил наши продукты, и даже президентский дворец потреблял ее до самого последнего дня, и даже после закрытия предприятия» — так говорил он три года назад РИА «Новости».
Подытожив можно сказать, что не только русский бизнес, но и вообще иностранные инвесторы бегут из Узбекистана вследствие вот такого несправедливого к ним отношения. В следующей передаче у нас должен присутствовать посол Узбекистана в России, или какой-то другой представитель узбекского в Москве, мы заслали более месяца назад приглашение, но до сих пор не получили ответа. Надеюсь, что все-таки кто-то из посольства придет, но если не получится, то не обессудьте. С вами была Наргиз Асадова. До встречи.
Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram
www.stanradar.com
Узбекистан: русские уехали, а жизнь лучше не стала
Проект «Окно в Россию» неоднократно писал о положении наших соотечественников в Узбекистане. И после одной из таких публикаций на нас вышел человек, также знающий не понаслышке о том, что происходит в этой среднеазиатской стране.
Увы, интервью он согласился нам lдать исключительно на условиях анонимности (прочтя текст, думаем, вы поймете почему). Все контакты и оригинал интервью есть в редакции.
- Узбекистан – довольно закрытая в информационном плане страна. Оттуда доходит самая противоречивая информация – кто-то говорит, что, с точки зрения прав человека, там все плохо, кто-то говорит, что поводов для беспокойства нет. Как обстоит дело в реальности?
- Вы абсолютно правы: Узбекистан – очень закрытая страна. Присутствие независимых и иностранных СМИ изжито, как факт. Местные СМИ настолько подконтрольны, запуганы и бессильны, что толку от них почти никакого. Есть несколько издательств, которые позиционируют себя, как свободные, но это все… Им позволено покритиковать какого-нибудь мелкого чинушу районного масштаба. Обычно берут в оборот еще тех, кого уже арестовали и посадили. А делается это, как правило, по указке. То есть, пока чиновник/правоохранитель/прокурор/хаким у власти, он царек и божок: смотрит в рот начальству, гнобит подчиненных. Как только его арестовали, СМИ реагируют как на команду «ФАС!».
С точки зрения экономики самая процветающая республика Союза загнана в глубочайшую дыру. Узбекистан и коррупция – это синонимы. Лично могу подтвердить, что за деньги там можно все! Ускорить, решить, избежать, откупиться, договориться и т.д. и т.п. Институт «омбудсменов» – кукольный театр, да что там омбудсмены – Олий Мажлис (Парламент) – кукольный театр, Правительство – кукольный театр.
Оппозиция либо уничтожена, либо сидит без перспективы амнистии, либо тихо высказывается из-за границы. Предположу, что несколько здравствующих оппозиционеров нужны власти в качестве некоей ширмы. Прибавьте к этому подконтрольный властям Интернет – оппозиционные сайты заблокированы, социальные сети существуют как под дамокловым мечом. Деятельность адвокатов сводится в элементарному посредничеству: договориться об откупных, передать кому надо взятку, отщипнуть свою долю. Если процесс «заказной», то есть – контролируется спецслужбами или указание поступило сверху, присутствие адвоката – чистая формальность.
- Получить согласие на откровенное интервью от человека из Узбекистана, как правило, достаточно сложно, а под собственным именем- практически невозможно. Вы – не исключение. С чем это связано?
- А связано это с элементарным страхом за собственную безопасность и безопасность своих близких. Я живу в России, и проблем у нас масса, перечислять не буду, все о них и так знают, но! В России об этом говорить можно. В Узбекистане говорить об этом нельзя под страхом репрессий. В России все кричат о проблемах, их обсуждают, о них спорят. С появлением социальных сетей любой эпизод моментально получает огласку… В Узбекистане же есть слухи и официальная информация. Официальная информация, как правило, «кастрирована» и появляется с опозданием, то есть, после согласования с «кем надо», а слухи бывают настолько чудовищны, насколько они могут быть таковыми по причине отсутствия своевременной официальной информации.
Лично знаю людей в Ташкенте, которые узнавали о многих событиях в Узбекистане (в том числе и о трагедии в Андижане в 2005 году) из российских информационных выпусков. Несколько российских телевизионных каналов закрыли после появления в их эфире негативной информации об Узбекистане. Узбекистан – полицейское государство, точнее, ханство. Количество милиции и «искусствоведов в штатском» там зашкаливает. Люди могут посетовать на жизнь тет-а-тет, но высказываться публично – себе дороже. Многие обращали внимание на такую ситуацию: таксисты (а в Узбекистане «бомбит» примерно 90% всего, что перемещается по дорогам), увидев, что пассажир не узбек, а, тем более, россиянин, выскажут все, что они думают про власть, независимость, «имперское прошлое»… На публичные же откровения рассчитывать не приходится.
- В каком положении находится нетитульное население Узбекистана – русские, таджики, евреи? Можно ли сказать, что их положение хуже узбеков? И если да, то почему?
- Нетитульное население, точнее, его остатки, находится в достаточно комфортном положении. Разумеется, был период «ежай свая расия!», конец 80-х – середина 90-х. Потом это сошло на нет. Причина проста, и кроется она не в мудрой политике руководства страны, как о том говорят официальные источники, а в том, что «русские» уехали, жизнь лучше не стала, следовательно, проблема не в «русских». Хотя многие местные политические деятели пытались спекулировать на «возрождении национального самосознания узбекского народа», но самые яркие были либо уничтожены или выжиты, остальные «далеки от народа».
Сложилось так, что нетитульные диаспоры были в Узбекистане самыми внушительными. Там жили ВСЕ! Начиная со времен генерала Скобелева и губернатора Кауфмана, затем революция, борьба с басмачеством, Великая Отечественная, сталинские переселения целых народов, землетрясение 1966-го года, «Ташкент – город хлебный» и пр. Сейчас подавляющее большинство нетитульного населения уехало. А среди образованных узбеков престижно хорошо владеть русским языком. Кстати, жители Ташкента не без основания гордятся своим русским. Нам «ставили» язык лучшие специалисты, эвакуированные во время войны в Ташкент из Ленинграда, Москвы и других образовательных центров. Русским языком в Ташкенте владеют практически все. Разумеется, титульная нация имеет ряд преимуществ, но, насколько я знаю, если русский/армянин/еврей и т.д. владеет узбекским языком, шансы на комфортную жизнь и трудоустройство возрастают. Многие до сих пор живут, не зная узбекского языка. Я и сам из таких. Узбекский язык знаю на примитивном уровне (о чем, кстати, очень жалею).
- Насколько сложно вести бизнес в Узбекистане? Есть масса историй о том, что бизнес могут отобрать незаконно и последствий это иметь не будет. Правда ли это?
- Я никогда не занимался бизнесом в Узбекистане. Но, насколько мне известно, ведение бизнеса в Узбекистане- это очень хлопотное дело. На 100% законно не работает никто, ибо это убыточно. Налоги и поборы драконовские. Я уже говорил, что Узбекистан и коррупция – синонимы. На бизнес могут «наехать» или отобрать (если он успешный) и примеров тому масса. Начиная с мелких частных предпринимателей и до крупных международных корпораций. Мелкий бизнес страдает от наездов государственных структур (налоговая, прокуратура, хокимияты), на крупный бизнес наезжают приближенные к «Папе», например, его дочери, которые прибрали к рукам огромные ресурсы в Узбекистане. Ситуация с валютой вообще абсурдная и безобразная. Многие инвесторы покинули Узбекистан. Новые туда не торопятся. Есть мнение, что с Узбекистаном до сих пор считаются только из-за его ресурсов и границы с Афганистаном (военные базы, транзит войск и техники). А власть постоянно маневрирует между крупными международными игроками.
- Вы отчасти об этом уже сказали, но… Как изменился Узбекистан по сравнению с советскими временами? Какова динамика эмиграции из страны? Многие ли уезжают?
- Старшее поколение, в основном, с теплом вспоминает советские времена. Молодежь уже оболванена и ничего не знает. История переделана, искажена и выхолощена. Претензии к Союзу в основном сводились к тому, что Узбекистан стал хлопковым придатком и все ресурсы республики бросались на сбор пресловутых 6 миллионов тонн хлопка. Однако там была весьма развитая промышленность, которую почти полностью уничтожили за 20 лет независимости. Хлопок и сейчас основная статья экспорта. Власть гордится зерновой независимостью, но я помню, что все стараются покупать казахскую муку, потому что она по качеству гораздо лучше. Страна с самым быстрорастущим населением (уже более 30 миллионов), обладающая всеми полезными ископаемыми, когда-то бывшая промышленным лидером Средней Азии, теперь является лидером по экспорту гастарбайтеров. Динамика эмиграции ужасающая. Официальных данных в Узбекистане не найти (это и к вопросу об информационной закрытости). Сначала уезжали нетитульные: евреи, греки, немцы, русские… Потом поехали все остальные.
Поехали образованные и не очень, владеющие профессиями и специальностями. Потом «повалили» вообще все. Сначала уезжали те, кто хотел жить лучше, кто хотел жить в своей языковой и культурной среде, потом поехали те, кто хотел просто выжить и прокормить семьи. По неофициальным данным, гастарбайтеров из Узбекистана по всему миру от 8 до 12 миллионов человек. Поторюсь, точных данных нет, но такое ощущение, что «узбеки» везде. В Узбекистане есть кишлаки, где не осталось работоспособных мужчин. Гастарбайтеры пересылают в Узбекистан более 6 миллиардов долларов в год. По разным данным, это от 12 до 35% ВВП Узбекистана. А власть решает, таким образом, несколько задач: 1) избавляется от излишков населения; 2) избавляется от критической массы недовольных; 3) может не париться по поводу развития производства и создания рабочих мест – деньги и так пришлют.
Я часто бываю на вокзалах и в аэропортах, вижу прибывающие поезда, пассажиров прилетающих самолетов, я живу на юго-востоке Москвы – самая гастарбайтерская часть города, я перемещаюсь по Москве и по России… Я часто думаю: а сколько их ТАМ осталось, если их ЗДЕСЬ столько?
~~~
Русы в Узбекистане - люди второго сорта
Нет никакого «фашизма» в том, что некоторые народы строят космические корабли, а некоторые – глиняные хижины. Но неблагодарность народов низкого уровня развития порой поражает. Переехав из аулов в цивилизованные условия, они быстро забывают, кому этим обязаны.
900 тысяч наших соотечественников оказались в Узбекистане людьми второго сорта. Русские жалуются на то, что стали людьми даже не второго, а третьего сорта.
Увольняют без объяснения причин, отобрать квартиру или другое имущество способен начальник районного уровня, попытка поднять вопрос о положении русских может закончиться в тюремной камере. «Нас усиленно пытаются вытолкнуть из всех сфер жизни. Похоже, власть и правоохранительные органы поощряют национализм и экстремизм», - сообщила одному из экспертов жительница Ташкента.
Специалисты говорят, что для большинства русских отъезд стал единственной мечтой. Однако реализовать ее вряд ли удастся – деньги и возможности отсутствуют.
В 1989 году в Узбекистане проживало 1 миллион 660 тысяч русских. Сейчас – примерно 900 тысяч. А все население страны приближается к 30 миллионам, увеличившись за годы независимости почти на треть. Первый поток эмиграции русских начался в конце 1980-х годов после того, как межнациональные конфликты вспыхнули во многих частях бывшего Союза. Второй продолжался до начала 2000 года. Эксперты говорят, что он являлся больше экономическим. Не только русские, но и узбеки видели в эмиграции путь избавления от тяжелой ситуации.
Сейчас русское население проживает в основном в Ташкенте и столичной области, небольшие «русские островки» сохранились в Фергане, Самарканде и Навои.
Узбекистанские русские очень обижены на Владимира Путина, который когда-то сказал: «Те, кто хотел, уже давно уехали, а остались лишь те, кому там нравится». Правда, ныне действует программа по переселению русскоязычных граждан в РФ. Однако по ней можно получить лишь деньги на проезд и первое время проживания.
Работники местных загсов и роддомов отмечают, что русские играют свадьбы и рожают детей очень редко. Психологи выявили феномен – «запрет на любовь». Существенно увеличилось число «разорванных семей» (один из супругов или дети уехали в другую страну в поисках лучшей жизни).
- Узбеки считают нас «гостями» или «колонизаторами». Властные и правоохранительные органы намекают, чтобы мы срочным порядком убирались в «свою Россию» и оставили им квартиры. А куда мы поедем?! – жалуется жительница столицы Узбекистана.
- Русского языка становится все меньше. Получить работу, даже если неплохо говоришь по-узбекски, крайне сложно. И платить станут меньше, чем коренному населению, - свидетельствует другая наша соотечественница.
- В Узбекистане – единственный в странах этого региона Музей памяти жертв репрессий коммунизма, построенный под руководством президента Ислама Каримова. Фактически – это музей оккупации, - рассказывает проживающая в Ташкенте Полина. – Сюда регулярно приводят на экскурсии школьников, студентов, учителей, врачей, солдат. Экспозиция составлена так, чтобы вызвать чувство неприязни к злобным русским захватчикам и угнетателям.
- Национализм культивируется на государственном уровне, - рассказывает Анна Миронова, которой год назад удалось покинуть Узбекистан. - Переименовываются улицы с «неузбекскими» названиями, сносятся памятники не узбекам, в библиотеках уничтожаются книги на русском и таджикском языках. Руководство страны не открыто, но наглядно демонстрирует: Узбекистан для узбеков.
Заведующая отделом диаспоры и миграции института стран СНГ Александра Докучаева говорит, что русское население этого среднеазиатского государства давно утратило уверенность в завтрашнем дне: «Аналогичное состояние присутствует у всех наших соотечественников, проживающих в постсоветских государствах. Исключение составляют живущие в Беларуси и Киргизии, где русские языки являются официальными. Однако в Киргизии «национально озабоченные» лица ведут борьбу с этим языком, утверждая, что он препятствует развитию киргизского. Довод, надо сказать, неубедительный: более 20 лет после развала СССР русский очень востребован не только русским населением, но и коренным.
А в Узбекистане он практически сдал свои позиции. Но выявить причины в этой стране сложно, поскольку власти часто отказывают в проведении исследований».
«СП»: - Имеется ли для русскоязычных жителей какой-либо выход?
- Выход появится, если в программу переселения включат содействие в трудоустройстве. Ныне программа требует от претендентов на выезд вначале отыскать рабочее место в России. Затем им предоставляют довольно скромного размера суммы, которых хватит лишь на проезд и аренду жилья на недлительный срок. А людям нужна уверенность – что завтра не станут бездомными. Следовательно, они должны приезжать в квартиры.
Жилье в Узбекистане дешевое, мало-мальски приличную квартиру в России за вырученные деньги купить сложно.
Еще один серьезный препон – отсутствие упрощенного порядка получения гражданства соотечественниками. Человек, приезжая сюда иностранцем, длительное время ограничен в своих возможностях, в том числе, например, для получения кредита на покупку жилья.
В декабрьском послании к Госдуме президент упомянул об этой проблеме. Но депутаты по сей день не приступили к рассмотрению законопроектов об упрощенном порядке получения гражданства такими лицами.
- Враждебность к русским присутствует с самых первых лет независимости. Период нахождения Узбекистана в составе Российской империи, затем и СССР преподносится тенденциозно и рассматривается в официальной идеологии, как период колонизации, - говорит директор Общественного фонда «Центр исследования региональных проблем» (Киргизия) Айбек Султангазиев. - Россия поражает своим благодушием. Ради тактических побед во внешней политике очень легко жертвует стратегическими интересами. Любое государство должно рассматривать своих соотечественников за рубежом как инструмент для влияния на иностранное государство. Прежде всего, Москве необходимо наладить адекватную систему реагирования на потребности и проблемы своих соотечественников. И быть готовым вести жесткий диалог с использованием своих рычагов влияния при защите прав русских в Узбекистане.
Главный редактор информационного агентства «Фергана.news» Даниил Кислов согласен с Султангазиевым: «Весь период после распада Союза власти Узбекистана занимаются созданием преференций исключительно для титульной нации, игнорируя национальные меньшинства. Русские – самое большое меньшинство. Несмотря на это в сенате лишь один русский – Светлана Артыкова. Муж – узбек, поэтому фамилия не русская.
Впрочем, в соседнем Туркменистане тоже не лучшим образом обошлись с русским населением. Там проживают около 200 тысяч русскоязычных. Они обладают российским и туркменским паспортами. Этим летом им предстоит выбрать - гражданами какой страны останутся.
Откажутся от гражданства РФ – лишат себя будущего (возлагают надежды на отъезд), «раздумают» быть туркменами – утратят возможность покидать страну (не получат загранпаспорт).
Вернемся в Узбекистан. Мало того, что программа переселения практически не переселяет, так еще для оформления документов людям нужно выстоять многочасовые очереди. Они жалуются на то, что сотрудники посольства РФ требуют у них взятки за оформление самых обычных документов.
С одной стороны, узбекские власти при приеме на работу отдают предпочтение коренному населению, с другой – препятствуют реализации программы по переселению русскоязычных. Им невыгоден отток профессионального сегмента рабочей силы: врачей, педагогов, представителей других необходимых специальностей».
«СП»: - Какими способами это делают?
- Местные власти нередко «тормозят» сбор бумаг. Или запрещают продавать квартиры (некоторые организации обладают таким правом).
«СП»: - Остались ли в стране учебные заведения, где преподавание проводится на русском?
- Пока да. В моем родном городе Фергане из 25 сохранилась - одна русская школа. Она является желанным объектом для огромного количества родителей, в том числе узбеков. Несмотря на уход из Узбекистана русского языка, он остается нужным для тех, кто думает о будущем, остается окном в мир.
Просмотров: 12047
