Уезжайте из этой страны потому что вы ей не нужны
Я уезжаю из этой страны, потому что, эти мрази, украли у меня страну
Я долго терпела и ждала “покращень”. И старалась стать лучше, начинала с себя. Но я не нужна этой стране, ни хорошая, ни плохая. И вы не нужны
Не сегодня и не завтра, к сожалению. Но так скоро, как позволят мне обстоятельства и моя трудоспособность.
Я честно и долго терпела и ждала “покращень”. И старалась стать лучше, начинала с себя. Но я не нужна этой стране, ни хорошая, ни плохая. И вы ей не нужны. Не стране, конечно, власть предержащим. А я устала разграничивать эти два понятия. И реалити-шоу “Остаться в живых и немножко накормленным” больше меня не заводит. я пережила перестройку, дикие 90стые, две революции. Я могу еще многое пережить и выжить. Но, мне 43 года, и выживать тупо надоело.
Хочу жить. Я хочу жить в стане, где у чиновников не будет коллекции часов по 100тыс. у.е. штука. Я хочу жить в городе, где мэр будет катать на велике на работу и обратно. Хочу, чтобы в старости своей, будучи смешной бабкой, я рассекала по Европе, а не собирала бутылки, бо пенсия такая. Я не хочу больше видеть этот калейдоскоп жирующих барыг, наживающихся на крови и смертях. На войне. На нищете стариков.
Знаете, когда над тобой давлеет мразь, ее не исправить, ни переделать. Но от нее можно уйти. И я уйду. Подлость и ничтожество нашего Гаранта и правительства - те же гопники из подворотни.
АТО закончилось через 2 недели?
АТО может и закончилось, война продолжается 4 года.
Тарифы, увеличенные в семь раз.
Закрученные в мясо гайки для ЧП.
Повальная нищета.
Под шум волны с соц.сетями подняли водичку нам, независимым, на 14%.
Ввели пенсионную реформу.
Сейчас извращаются с мед. реформой.
Знаете, меня изнасиловали в 14 лет. Я помню свой ужас и беспомощность до сих пор. То же самое я чувствую сейчас.
Поэтому я собираю чемоданы.
Я очень люблю свою страну. Я не уехала в Америку, когда мне предложил фиктивный брак мой друг. Я не уехала в Америку, когда мне предложил настоящую семью мой любимый. Я любила свою страну больше. Сейчас меня отсюда выдавили.
Я собираю чемоданы. В них мои друзья, мой любимый Каштановый скверик, мой старый еврейский райончик, могилы моих родителей. Мои радости и грусти.
Я ненавижу и проклинаю тех, кто открыл для меня этот чемодан.
Тех, кто обокрал всех нас и продолжает успешно это делать. С идеологическими криками “не хытайте лодку”.
Они мне все настолько омерзительны, что больше нет сил дышать с ними одним воздухом.
Самое сложное - решиться уйти. Я решилась. Я собираю чемоданы. Потому что они, эти мрази, украли у меня страну.
Люба Орехова
источник
Юлия Мостовая: Почему я хочу уехать из этой страны, сбежать. Но останусь
Я хочу уехать. Куда-нибудь туда, на Запад, вслед за миллионами хватких, трудолюбивых, предприимчивых, умных. За миллионами тех, кто надеялся и даже боролся, но устал. Кто предпочел свою мельничку донкихотству. Кто слал деньги сюда, а теперь забрал детей и отчалил, бросив стариков и фразу на прощание: «Жизнь одна и идет она в одну сторону».
Я хочу уехать от несостоявшейся Независимости. Ибо, оглядываясь назад, меня не покидает мысль, что политический класс использовал независимое украинское государство только с одной целью — разворовать. Мы потеряли территории, усохли в демографии, почти добили медицину, образование и промышленность, грохнули науку. Зато мы блистали в рейтингах «Форбса». Но даже это время прошло, потому что мы потеряли территории, усохли в демографии, почти добили медицину, образование и промышленность, грохнули науку (…).
Я хочу уехать от президента, рожденного под знаком «Жадные Весы». От президента, не задающего трендов развития и не принимающего стратегических решений. Не принимающего, по причине взвешивания копеек от остановки на том или ином варианте.
Хочу уехать от олигархов, льющих крокодильи слезы по поводу низкой капитализации их бизнеса в нецивилизованной стране и неизменно во время выборов финансирующих победителей кастинга подлецов. Я просто хочу уехать от глупости.
Я боюсь избирателей, крадущих у меня пятилетки нормальной жизни и разменивающих свою на 200 гривен. Я хочу сбежать от жителей городов, готовых «доверить ключ от своей квартиры» матерому аферисту с десятком лет отсидки и неизменным трауром под ногтями. И от сельских избирателей, готовых отдать голоса за человека, на заре девяностых рэкетировавшего не вилами, а журналистским удостоверением приторговывавших наркотой аптекарей(…).
Я устала клянчить деньги на газету. Перетаскав в редакционную бухгалтерию из дому все, что могла, еще в 2000-е, я устала быть лавирующей попрошайкой, не желающей попадать в плен отечественного бизнеса. Я устала не писать, потому что мне нужно искать деньги для выплаты нищенских зарплат и гонораров, для поддержания неведомо кому нужной площадки, где думающие люди публикуют умные, системные, общественно важные и государственно-прикладные тексты.
Я хочу сбежать. Но! Да, вы правы, — я останусь.
Потому что темнее всего перед рассветом. А я знаю, что он начнется еще в этом десятилетии. Не спрашивайте, — откуда. Просто знаю и все.
Не уеду, потому что мои родители должны, ссутулившись, сидеть на могилах своих матерей и отцов, когда захотят с ними поговорить.
Потому что моим детям нужна Родина, а они должны быть нужны ей. Даже если они не строители и продавцы, а бесполезные ныне биохимики, изучающие мозг человеческий. Тот самый орган, который не поспевает не то что за информпотоком и функционалом гаджетов, а даже за нумерацией айфонов.
Потому что, забыв о хабалках-перекупщицах, я не уеду от нечаянной радости печальных сморщенных старушек. Кто же тогда купит у них ненужный килограмм творога, мятую малину, неумытую картошку? (…)
Я не уеду от Любомира Гузара, который приехал из благополучного мира, чтобы сделать нашу страну лучше; который вернулся, чтобы остаться. От Леси Литвиновой: я ей не нужна, но она нужна мне. От Виталия Шабунина: у него такой красивый хук! От стариков-конструкторов, помнящих, что ОПК — это не только откат. От чудом уцелевших нищих школьных учителей, ученики которых привозят медали со всемирных олимпиад. От нескольких тысяч умных студенческих глаз, пусть в стране и останется только половина (…).
Я знаю, что все прекрасно справятся без меня. Но я не уеду. Мне некого там любить. Не в кого верить. Не за кого рвать сердце. Пусть оно порвется здесь.
Источник: http://nv.ua/
Мы нигде никому не нужны или Горькая правда эмиграции
По интернету гуляет многими прочитанный текст касательно эмиграции и ситуаций, когда нам кажетя, что здесь, вот в этой стране мы живем плохо, потому что страна такая, окружение не то, возможностей нет и прочее. Мы уезжаем на ПМЖ за границу, и нам кажется, что вот она, настоящая, новая и счастливая жизнь с новыми людьми и впечатлениями.. Но так ли это на самом деле?
Блогер Екатерина Кнышева рассказывает о прелестях эмиграции — как она помогает избавиться от лишних связей с прошлым и позволяет чувствовать себя никому не нужным и свободным.
По интернету гуляет текст об эмиграции, который радостно публикуют на своих страничках поуехавшие пару месяцев назад из России.
И если откинуть всю банальщину и совершенную капитанщину о том, что всё (о, чудо!) будет по-другому, а вы начнёте учить новые языки и забывать старый…. То есть там один достойный пункт, стоящий всего потраченного времени на написание этого текста, а звучит он так: «Вы потеряете всё, но это не будет иметь большого значения».
Я прочитала его и подумала: «Ох, а вот это про меня». Главный аргумент против эмиграции: «Вы там никому не нужны». И это чистая правда. Но автор идёт дальше и открывает благодарным читателям маленький секрет: вы вообще никому нигде не нужны. И это чистая правда тоже. Совершенно чёткое и ясное осознание этого факта приходит, когда уезжаешь жить далеко-далеко.
Но знаете, что самое шокирующее? Со временем вы выходите на новый уровень понимания проблемы: на самом деле вам никто не нужен тоже. Сотни людей, приятелей и знакомых из прошлой жизни отпадают как луковая шелуха. Вы перестаёте с ними встречаться лично и вас забывают. А потом ловите себя на мысли, что вы сами забываете имена. Всех этих людей.
«Погоди-погоди, — говоришь ты себе, — мы же два года работали в одном офисе, одном кабинете, как я могу забыть его имя?». Да вот так, очень просто. Мозг стирает эту информацию с жёсткого диска, как ненужную. Вы могли быть сколь угодно близки тогда, в прошлом, но наступает момент, и между вами не остаётся ничегошеньки общего. И этот момент – сейчас.
А потом у вас случаются приступы недоумения, когда после семи лет молчания ваш тогдашний приятель вдруг пишет: «Привет! Я вот еду в …. может встретимся?». Встретимся? Зачем? Желание встретиться с кем-то, с кем вы и в России не были лучшими друзьями, а за прошедшие годы так и вовсе утратили хоть что-то общее, вводит в вас ступор. Расценивается, как кража личного времени.
Поехать и провести вечер с кем-то, с кем и поговорить-то не о чем? Изображать интерес к человеку, который никакого интереса для вас не представляет? Давайте будем откровенны — это призраки прошлого. Эта встреча сама по себе будет насилием над собой, это как выцепить из толпы самого далёкого для вас человека, засесть с ним в кафе и два часа пытаться найти хоть какие-то точки соприкосновения, задавая неудобные вопросы невпопад и отвечая на им подобные. Отводить глаза и томно вздыхать в ожидании, когда можно будет сбежать в свой привычный мир, к своим людям.
При переезде вы потеряете всё.
И я действительно всё потеряла. Привычные маршруты, семейные посиделки, друзей, любимые магазины, продукты и кафе, работу, социальные гарантии. Вы будете никем. Вы будете никому не нужны. И это вам даже понравится.
Ваша история станет очень короткой. Я — Катя, я из России и я занимаюсь тайским боксом — вот моя история. Впервые в жизни вы ощутите себя не должностью, не статусом, а настоящим живым человеком. Просто самим собой.
Возможно, впервые в жизни вы почувствуете себя действительно свободным. Ощутите, что мир — такой большой. И можно сорваться куда-то с рюкзаком и ноутбуком в любую минуту. Перелететь океаны, а потом, если не понравится, вернуться обратно. У вас будут любимые места в мире. Любимые места для жизни, не для каникул.
Вас совершенно перестанет волновать ваш социальный статус и социальные гарантии. Сколько вам лет и чего вам нужно добиться. И, скорее всего, вообще ничего больше не захочется добиваться. Вы будете точно знать в цифрах, сколько вам нужно для жизни и это всё, над чем захочется работать. Просто быть счастливым и свободным человеком, без бесконечной гонки и эмоциальных выгораний, делать то, что нравится, здесь и сейчас.
p.s: Ну хорошо, кое-кому вы всё-таки навсегда останетесь нужны. Вашим родителям.
А что ты думаешь об эмиграции?
Источник
Вилли Токарев: Пугачева лишь обещала сделать меня миллионером
– Как вы относитесь к благотворительности?
– Я не новичок в этом деле, я дал много концертов с момента приезда из Америки в 1989 году. Это моя обязанность, я никогда не отказываю там, где нужно мое добро.
– Вилли Иванович, вы ощущаете себя легендой шансона?
– Я пишу песни более чем в десяти разных жанрах. У меня есть лирика, сатира, юмор, гражданская тема. Песни в стиле шансон занимают десятую часть моего репертуара. Я выпустил больше тридцати пластинок, у меня более шестисот песен. Больше всего у меня лирики. Я рад, что могу петь лирику. А шансон в свое время дал мне возможность работать на российской эстраде. В России продюсеры требовали петь только шансон, и я был зависим. К сожалению, это жизнь. Нужно иногда соглашаться с чем-то, чтобы выживать. Зато сегодня я пою то, что хочу.
– У вас более шестисот песен. А есть любимые?
– Все песни – это мои дети. Я не имею права любить кого-то больше или меньше. Я всегда пою все, что нравится моим поклонникам.
– Почему в 1974 году вы решили уехать из нашей страны?
– Потому что некоторые мои песни не подпадали под прокрустово ложе соцреализма. Была своя цензура, и я не мог нарушать те правила, хотя сочинял безобидные юмористические песни. В итоге я писал в стол. Мне это надоело. И я решил подыскать страну, где бы мог реализоваться уже будучи относительно известным в Советском Союзе. Я выбрал Америку, и не ошибся, потому что издал там 22 альбома. И никто меня не спрашивал, зачем я туда приехал и почему пишу. Самое интересное, что когда в 1989 году меня пригласил Госконцерт СССР с официальным визитом, мне разрешили петь те самые песни, которые до этого запрещали. Парадокс.
– Почему вы выбрали Америку?
– Потому что любой любознательный человек может многое узнать про любую страну. Я был любознательным – читал журналы, смотрел фильмы, встречался с американцами. Хотя мог уехать в Италию, в Швецию, в Канаду, в Австралию, в Новую Зеландию, я избрал Америку. Потому что эта страна нам близка. Народ там такой же, как в России – трудолюбивый и любящий свою страну. Хотя там разные классы живут по-разному. Неработающие и не должны получать столько же, сколько трудящиеся. И тем не менее там даже безработный нормально питается. А человек, имеющий работу, может позволить себе платить за квартиру, нормально кушать и путешествовать по всему миру. Они гораздо более обеспечены материально. Хотя Америка очень изменилась с тех пор, как я туда приехал впервые.
– Наверное, было непросто устраиваться в новой стране?
– Я приехал в Нью-Йорк с пятью баксами. Мне никто не помогал. Я боролся за свое существование, делая шаг за шагом то, что дало мне возможность подняться на уровень среднего американца. И я этого добился.
– Правда, что вы поддерживали тех, кто эмигрировал в США после вас?
– Я оказал помощь Михаилу Шуфутинскому, Михаилу Гулько. Любе Успенской написал три песни, которые сделали ее знаменитой – «Люба, Любонька», «Еще не поздно» и «Любимый». Кстати, я первым начал делать профессиональную аранжировку своих песен, за мной последовали Шуфутинский, Гулько, Успенская и другие.
– Почему у вас сорвалось сотрудничество с Аллой Пугачевой?
– Алла была первой, кто дал понять, что я должен приехать в Советский Союз из США с концертами. Она обещала сделать меня советским миллионером. И я согласился поехать в Россию. Хотя мои боссы, у которых я работал в ночном клубе в Америке, ничего для этого не делали. Алла все устроила. Но когда мои начальники из Нью-Йорка узнали об этом, они повезли меня в Москву работать официально – от Госконцерта. Продюсер Пугачевой подал на меня в суд. В итоге суд постановил, что в договоре Аллы были кабальные условия, что в Америке не приветствуется. И я остался со вторым заказом – это работа от Госконцерта. Навредить Пугачевой я не хотел, но я зависел от людей, которые меня субсидировали.
– Вас не огорчало, что вы были вынуждены петь в ресторанах?
– Великие американские певцы Фрэнк Синатра, Элла Фицджеральд начинали с ресторанов – это высшая школа для артиста. Если у тебя есть вкус и требовательность к себе, то такие заведения – это та площадка, где ты формируешься. И талантливый человек везде себя проявит. Кроме того, в ресторан приходят те же люди, что и в Кремлевский Дворец. И не нужно их игнорировать.
– Как вам российские артисты?
– К сожалению, я не могу ответить честно. Потому что знаменитости могут обидеться из-за моих оценок. К сожалению, наша эстрада сильно сдала – и музыка, и аранжировки, и исполнение. Единственное, чем они могут привлекать зрителей – это красивые девушки, подтанцовка и прочая мишура, которая отвлекает внимание от певца. Это скорее шоу. Я их не осуждаю. У меня другой путь – зарабатываю своим голосом и песнями.
– Вы объехали весь мир. А какое место вам ближе?
– Можно сказать, что душой я из России и не уезжал, даже когда уехал в Америку. Я уехал по обстоятельствам. Но я сказал маме, что вернусь. И я это сделал. Россия остается моей родиной. Я всегда буду с ней. В Америке я имею все, я мог бы там жить. Но я не могу без поклонников моего творчества и без работы. Хотя и в США я мог бы петь. Мне есть где жить в Америке, в Ялте и в Москве. И я предпочитаю Москву.
– Почему вас называли почетным евреем Брайтона?
– Мне, русскому, дали такое звание, потому что я воспел евреев. Они подбрасывали мне изумительные темы, которые я облекал в песни. Это нравилось не только евреям Брайтона, но всему свету. И благодаря этому я приобрел популярность. Теперь я приезжаю в любую страну, меня везде узнают и благодарят.
– Как удается оставаться молодым?
– Есть два возраста у человека – паспортный и биологический. Мне в этом году в ноябре исполняется 83 года. Это мой паспортный возраст. А биологический – у меня лет сорок. И я могу делать то, что делал тогда. Секрет – правильный образ жизни, 100 г водки в день – ни больше ни меньше.
– Вас не огорчает напряжение между Россией и Америкой?
– Это скоро закончится, потому что это никому не выгодно. Это не народ постановляет, это решают единицы, которые приходят и уходят, а люди остаются. Тем более что с такой страной, как Россия, нельзя вступать в конфронтацию. Придут люди, которые закончат это безобразие. И я бы хотел, чтобы была торговля, обмен культурой, людьми, чтобы в России вырос материальный уровень жизни, чтобы люди не жили в нужде и радовались жизни. Это самое главное для человека. Он рождается и живет один раз, он терпит, терпение – отличное качество, но жизнь слишком коротка, чтобы долго терпеть.
– Сейчас вы много гастролируете?
– Бывают разные времена. И сегодня людям в России трудно приходить на концерт, потому что нет на это денег, посещаемость упала до низкого уровня. Но на хлеб я зарабатываю, и мне хватает.
– У вас четверо детей. Со всеми успеваете общаться?
– У меня двое детей, с которыми живу, и двое – взрослые. Я очень счастлив. Главное – моя семья, с которой живу, семья должна быть одна. Нужно сделать ее удачливой. Старшие уже определились, у них свои семьи. Мы контактируем, но нечасто.
