Доброволец в сирию как записаться
В Сирии открыты учебные центры для добровольцев
В населённых пунктах, которые ещё недавно контролировали боевики, разворачиваются армейские мобилизационные пункты. Боевой курс для добровольцев - 12 дней. Принимают всех, кто может, и кто хочет бороться с общим врагом, независимо от профессии и статуса. Наш корреспондент Игорь Максименко передаёт из Сирии.
«За Сирию! За Родину! Жертвуем собой!». Несколько десятков серьезных, убеленных сединами мужчин с воодушевлением скандируют самый популярный сейчас призыв. Уже 4 года республика и ее жители борются и исламскими радикалами. Большая часть страны пока, по-прежнему, захвачена ИГИЛ. Правительственные войска ведут с ними кровопролитные бои, буквально по сантиметру вырывая из рук экстремистов свою землю. Получается это с огромным трудом — у армии просто не хватает сил и ресурсов для более решительных действий.
Чтобы сломать хребет ИГИЛ нужно как можно больше бойцов. Это прекрасно понимают и в сирийском правительстве, и в обществе. Среди населения очень сильны патриотические настроения. И выражаются он не только в постоянной финансовой поддержке армии, но и в притоке добровольцев. По всей стране открыты учебные центры, куда может прийти любой желающий, записаться в армию. Если он, конечно, подходит по возрасту и здоровью.
Набор добровольцев происходит раз в месяц. В ряды армии принимают мужчин до 50 лет. Как правило, госслужащих и работников муниципальных предприятий. Оружие и патроны выдают с армейских складов, а вот форму приходится покупать за свой счет. Но на это никто не ропщет.
Вахиб Мансур, солдат Сирийской армии: «Не важно, что в нашей армии нет каких-то элементарных вещей. Неважно, что мы живем не в теплой казарме, а в старой палатке. Главное, что мы можем помочь убрать этих бандитов и грабителей с нашей земли».
Новобранцев в учебных центрах готовят по ускоренной программе. Боевой курс длится всего 12 дней. За это время вчерашних инженеров, клерков и заводских рабочих научат обращению с оружием и простейшим навыкам рукопашного боя. В настоящих сражениях они, скорее всего, участвовать пока не будут.
Хусам Наср, руководитель учебного центра Сирийской Армии: «Мы будем использовать новых бойцов в мирных городах и на освобожденных территориях. Они будут патрулировать улицы, охранять школы, больницы и государственные учреждения. Будут также нести службу на блокпостах — досматривать машины, проверять документы».
Безопасность в районах, свободных от ИГИЛ, в настоящее время обеспечивают армейские подразделения. Но сейчас солдаты нужнее на фронте - в начале Нового года армия Асада вместе с народным ополчением начала большое наступление на радикалов
Мухаммад абу-Нидал, солдат Сирийской армии: «В обороне Сирию не освободить. Мы прекрасно понимаем. Сейчас более опытные бойцы пойдут в бой. Мы займем их место здесь — будем охранять народ. Если, по воле аллаха, и я попаду на фронт — я буду только рад».
На время службы в армии за добровольцами сохранят рабочие места на «гражданке». И даже зарплату продолжат выплачивать. Но для них — это не главное. Многие, наоборот, готовы многим пожертвовать, чтобы попасть в войска.
Ибрагим Худр ас-Салем, губернатор провинции Латакия: «Ко мне обращаются каждый день, чтобы я помог с записью в армию. Звонят солидные семейные люди, уже в возрасте. Мы не ожидали такого числа добровольцев. Каждый месяц в учебный центр здесь, в Латакии, принимают 500 человек. Можно и больше, но они тут просто не поместятся».
Большая часть сирийских добровольцев и ополченцев — беженцы. Некоторые уже четвертый год живут в лагерях для перемещенных лиц и мечтают вернуться в родные места, чтобы освободить их от террористов из ИГИЛ. В Ракку, Хаму, Дейр-эз Зор, Пальмиру, Алеппо... Туда, где сейчас решается судьба Сирийской арабской республики.
Записаться добровольцем в Сирию
?anton_i_masha (anton_i_masha) wrote, 2015-12-21 19:29:00 anton_i_masha anton_i_masha 2015-12-21 19:29:00 Сегодня прочитала пост у lusia_lusi о патриотизме. В комментариях разгорелась самая настоящая дискуссия, в которой люди обсуждали войну в Сирии. Многие из них говорят о том, что они хотели бы пойти добровольцем на эту на войну, чтобы помогать братскому народу и защитить мир от ИГ. Правда, не все там знали, как вступить в ряды добровольцев. Я решила поискать информацию о том, как можно это сделать. Дабы не кидать ссылку каждому комментатору, размещу пост у себя. Судя по всему, тема эта сейчас очень актуальна, а значит, информация пригодится многим!***
Почти сто лет назад честные и отважные интернационалисты отправлялись в Испанию биться с зарождающимся в Европе фашизмом. Они тогда проиграли, и фашизм захватил всю Европу, а потом едва не поработил весь мир. Сегодня в мире назрела другая беда: террористы запрещенной в России организации ИГИЛ рвут на куски некогда процветающую страну, Сирию. Если ИГИЛ не остановить, безумные фанатики захватят в рабство не только Европу, но и весь мир. Но может ли такая маленькая страна, как Сирия, в одиночку победить такого страшного врага? Не может.
Как и зачем россияне едут добровольцами в Сирию
«Здесь я занимаюсь настоящим делом»
В последнее время в соцсетях появилось много групп и сообществ, где обсуждаются военные сводки с Ближнего Востока. Больше всего таких ресурсов во «Вконтакте»: поисковый запрос на слово «Сирия» выдает 1161 сообщество. Одна из главных тем участников: как уехать на войну. Большинство хотят знать, сколько будут платить. Но многие готовы воевать против исламистов бескорыстно. По какому принципу отбирают добровольцев? Кто эти люди, и много ли среди них авантюристов? В каких боях они принимают участие? Эти и другие вопросы «Лента.ру» адресовала военному рекрутеру сайта «Доброволец.орг», а также добровольцу, решившему перебраться из Новороссии на Ближний Восток.
«Лента.ру»: Много желающих поехать в Сирию?
Рекрутер Вадим: В день поступает 30-50 заявок. Из них реальных в лучшем случае одна.
Как отбираете людей? Есть ли ограничения по возрасту?
У нас обозначена нижняя возрастная планка — 23 года. Но людей младше 27, наверное, нет. Верхнюю возрастную границу мы не ставим. И в 55 лет человек может хорошо выполнять свою работу. Особенно, если она связана с обслуживанием высокотехнологичного оружия. Также мы отсеиваем конкретных националистов. И раньше их не брали — ни в Крым, ни в Новороссию. Проводим тестирование кандидатов на психологическое здоровье. Если человек — «дурачок», отсекаем его либо на этапе собеседования, либо после.
Требуются какие-то конкретные военные специальности? Каким кандидатам отдается предпочтение?
Главный критерий — наличие боевого опыта. К нам идут те, кто в Чечне воевал, или в Новороссии. Также преимущество у имеющих высшее военное образование, знающих иностранные языки. Но сейчас мы временно приостановили набор, поскольку основной контингент набран. Наши люди занимаются работой с высокотехнологичным оружием. А его в Сирии не так много.
То есть россияне непосредственного участия в боевых действиях не принимают?
Участвуют в каких-то точечных спецоперациях. Но в основном они работают головой. А руками могут работать и местные. Высококвалифицированные кадры сирийской армии не дотягивают до наших рядовых специалистов. Тем же противотанковым комплексом можно по-разному управлять. Можно стрелять по людям, в чем нет никакого смысла. А можно применять его по назначению и сжигать коробочки.
Сколько добровольцев сейчас воюет в Сирии?
Не могу вам точно ответить. Но если грубо говорить, то речь идет о сотнях. А если по нашей организации, то мы переправили, скажем так, десятки.
Фото: группа «Доброволец.орг» «ВКонтакте»
Много ли времени занимает сам процесс отправки: от одобрения кандидатуры до переброски?
Зависит от наличия пакета документов у человека. Если военник на руках и есть действующий загранпаспорт, кандидат сразу отправляется на сборочный пункт на юг России. Там комплектуется группа. Потом они перебираются на второй пункт, где с ними проводятся брифинги, боевое слаживание. Мы рассказываем об особенностях климата, ландшафта. Действовать там, как, например, на Северном Кавказе или на Донбассе — не совсем уместно. Много времени эта «переподготовка» не занимает. Люди все опытные. Затем уже проводится переброска на место.
Российские добровольцы служат в отдельном батальоне или становятся частью сирийской армии?
Они непосредственно не подчиняются местным правительственным войскам, но работают в определенном взаимодействии.
Кандидаты за свой счет добираются до Сирии или вы это финансируете?
Все осуществляется за счет различных благотворительных фондов. Получают ли добровольцы зарплату — не могу сказать. Но у нас в объявлении о наборе подчеркивается, что люди набираются на безвозмездной основе.
Ими движет идеология?
Можно и так выразиться. Авантюристов по моим оценкам не более десяти процентов. По большей части у них какие-то патриотические соображения. От границ Сирии до границ России каких-то 650 километров. Не так далеко. В современных условиях — это полдня дороги. А если на самолете, еще меньше.
Правоохранительные органы вашей деятельности не препятствуют?
Мы не нарушаем законы Российской Федерации. Статус добровольца особый, под наемничество не попадает. Добровольное участие в военных действиях регламентировано еще в середине прошлого века Женевской конвенцией. Если грубо сформулировать: кто где хочет, там и воюет. Главное, чтобы доброволец не воевал в рядах незаконных формирований.
Депутаты Госдумы пообещали, что запретят набор добровольцев в Сирию.
В первую очередь это касалось людей, которые едут туда защищать какие-то частные интересы. Это коммерческие военные компании или что-то еще. Во время войны много криминала. Кто-то наверняка туда едет, чтобы расширить свой бизнес, захватив чужой. С этим надо бороться. Кто-то едет якобы для присоединения к правительственной коалиции, а на самом деле воюет за Исламское государство. У нас есть и такие. И их численность надо сократить максимально.
Если бойцам не понравится в Сирии, есть у них возможность вернуться?
Перед отправкой человек получает максимум информации. От него вообще ничего не утаивают. Поэтому я не припомню, чтобы люди раньше срока возвращались, хотя никто им в этом не препятствует. Была пара случаев, когда это происходило по семейным обстоятельствам. Но там действительно случались трагедии дома.
Как возникла ваша организация? Кто за ней стоит?
У нас модно говорить о необходимости создания гражданского общества. Мы считаем, что наш сайт и добровольческое движение — как раз и есть такая инициатива снизу, проявление гражданского общества. Среди нас самые разные люди — и с военным прошлым, и технические специалисты, и медики. На Сирию, кстати, приходится не больше пяти процентов наших проектов. Мы занимаемся ею только с этой осени. А вообще мы работаем с 22 февраля прошлого года. Первые наши добровольцы отправились в Крым, занимались там организацией отрядов самообороны. Затем принимали участие в штурме Харьковской администрации. Ну а после мы уже оказывали помощь вооруженным силам Новороссии.
Фото: группа «Доброволец.орг» «ВКонтакте»
Много ли в России организаций наподобие вашей?
Не встречал, но не исключаю, что какие-то группы есть. Главным образом авантюрные, для которых это своего рода туризм. На Донбассе таких было много. Приезжают. Все нарядные. Фотографируются на каком-нибудь колоритном фоне. Это объясняется тем, что в Донбасс и Сирию попасть достаточно легко.
«Мало драйва»
«Лента.ру» побеседовала с российским добровольцем Олегом Медведевым, который рассказал о себе и о том, почему он готов бесплатно воевать хоть за Новороссию, хоть за Асада.
«Лента.ру»: Кто вы? Откуда?
Медведев: Москвич в третьем поколении. Но сейчас уже больше года в Донецке воюю. Мне 50 лет. Но я в хорошей физической форме. Спортом занимаюсь. Участвовал в нескольких крупных боях. Например, штурмовали аэропорт, Марьинку. Есть награды.
Почему решили уехать из Донецка?
Тут закончилось уже все. Тишина. И непонятно, продолжатся ли военные действия.
Кто вы по профессии?
После армии почти 20 лет проработал в Москве частным детективом. Никакого отношения к полиции не имел. Просто сам пришел к этому. Расследовал в основном дела, связанные с мошенничеством. Год назад уехал в Крым. А потом у меня был выбор: либо жить в Гоа, либо на Донбасс. Добирался сюда сам. Здесь я чувствую, что занимаюсь настоящим делом. Но сейчас в меньшей степени. Мало драйва.
В Сирии вы хотели бы воевать за деньги?
Нет. За материальным не гонюсь. В Донецке платят, но мало. Еле-еле расходы на сигареты покрывает. Да и то: я там с августа, а первые деньги в феврале получил. Не в деньгах счастье.
Привлекает опасность?
Это играет не последнюю роль.
Не боитесь голову сложить?
Только идиоты не боятся. До сих пор помню свой первый обстрел в Донецке. Было ужасно. Эти звуки до сих пор стоят в ушах. Если кто скажет, что ему не страшно, смело плюйте в лицо.
Близкие приняли ваш выбор?
У меня их мало. Отец в Крыму и дочь в Москве. Домой, конечно, зовут. Но я пока не хочу. А вы не поможете мне в Сирию попасть?
Беседовала Наталья Гранина
Военный врач из Петербурга: мои 23 дня в Сирии
Терапевт из Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга рассказал о своей трехнедельной командировке в Алеппо и о том, почему не поедет в Сирию вновь ни за какие деньги.Корреспондент «Ридуса» пообщался с врачом-терапевтом, которому в декабре прошлого года довелось поработать в сирийском Алеппо. В городе на тот момент шли кровопролитные бои с террористами из радикальных исламских группировок
Наша беседа протекает по скайпу. Денис (имя изменено по просьбе собеседника. — Прим. «Ридуса») находится во врачебном кабинете Военно-медицинской академии имени Кирова в Санкт-Петербурге. То и дело ему приходится отвлекаться — пациенты ждать не могут.
В Сирии Денис оказался в начале декабря прошлого года. Как он сам выразился, «поехал туда по собственному желанию»:
— Мной двигало мальчишеское любопытство. Все-таки Ближний Восток. Да и опыта хотелось набраться.
— Наверное, материальный аспект тоже имел место?
— Да, но о нем я думал в последнюю очередь. Сказать честно, когда я увидел размер причитающихся мне выплат, обрадовался. Это стало своего рода сюрпризом.
— Расскажите, пожалуйста, о своем прибытии в САР.
— Мы прилетели на базу Хмеймим. Это провинция Латакия. А потом нас отправили в Алеппо, где, как известно, во всю шли бои. И это стало вторым (но уже неприятным) сюрпризом.
— Вы не предполагали, что окажетесь рядом с линией фронта?
— Я сначала подумал, что наш госпиталь будет располагаться в некотором отдалении от боевых действий. В месте, так сказать, расчищенном от злодеев. А тут вон как вышло…
— Вы дислоцировались в черте города?
— Нет, нас разместили в аэропорту Алеппо. Это примерно в километре от города. Но все равно каждый день были слышны взрывы, артиллерийские залпы и автоматные очереди. Впечатления, если честно, ужасные.
— Как вы считаете, решение о месте вашей дислокации могло быть как-то связано со случившейся 5 декабря трагедией? Тогда, напомню, медицинский городок Минобороны, который располагался прямо в Алеппо, попал под артобстрел. Погибли как обычные люди, так и медицинские работники из России.
— Да, именно поэтому нас и разместили в некотором отдалении. Мы лишь время от времени выезжали в лагеря беженцев. Насколько я знаю, в попавшем под обстрел госпитале работали врачи из Хабаровска. Их прямо среди бела дня накрыли из минометов. Погибли и люди, пришедшие на прием, и наши врачи.
— А кем были ваши пациенты? Это в основном беженцы? Военные? И с какими проблемами они обращались — ранения, может, увечья?
— Моими пациентами в основном были сирийские беженцы. Я по специальности терапевт и смотрел пациентов с терапевтической патологией. В основном это заболевания бронхолегочной системы, желудочно-кишечного тракта. В меньшей степени была сердечно-сосудистая патология. Также приходили люди с проблемами опорно-двигательного аппарата (я имею в виду позвоночник, остеохондроз и суставы). Конечно, были и пациенты с ранениями, в том числе дети. Но их принимали уже другие специалисты. А так, конечно, народ в Сирии очень страдает.
— А российские военные, участвующие в наземной операции по освобождению Алеппо, встречались? Скажем, например, добровольцы.
— Российские военные были. Правда, они представлялись эдакой засекреченной кастой. Носили форму без всяких опознавательных знаков и на тему войны не общались. Да мы, собственно, и не стремились как-то провоцировать их на откровенные излияния. Не хотелось подставлять людей. Ведь все они наверняка находятся под подпиской о неразглашении тайны.
— А с беженцами о войне говорили?
— Поговорить на тему войны с беженцами времени, к сожалению, не было. Очень большой наплыв пациентов. Каждого ведь нужно принять, осмотреть, выдать лекарственные препараты. Мне лишь раз удалось пообщаться с нашим переводчиком. Был один доктор, сириец, который хорошо говорил по-русски, поскольку получал образование еще в Советском Союзе. Я его, помню, спросил, почему, по его мнению, в Сирии вдруг ни с того ни с сего расцвел радикальный ислам.
Он рассказал, что лидеры радикальных группировок зачастую пользуются среди части населения большим авторитетом, особенно среди молодежи. Бывает, что молодые люди им чуть ли не в рот смотрят. А те сулят новый мир, лучшую жизнь, справедливость, какие-то блага.
Такое ощущение, что лидеры исламских группировок, в том числе «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная на территории России. — Прим. «Ридуса»), проповедуют некую красивую альтернативу существующему мироустройству, которая кому-то приходится по душе. Ну, а как же иначе? Ведь, скажем, «Исламское государство» как-то же восполняет свои людские потери.
Правда, есть, конечно, и те, кто идет в террористы не по идейным соображениям, а из-за страха. Допустим, боевики захватывают территорию, объявляют на ней «Исламское государство», всех мужчин — под военную мобилизацию, женщин — в обслуживающий персонал. Если не хочешь сражаться за халифат, тогда, как говорится, в расход. Разумеется, люди встают под знамена «ИГИЛ» и просто ради того, чтобы выжить.
— Сколько всего по времени вы пробыли в Сирии?
— Двадцать три дня.
— И все это время вы находились в Алеппо?
— Нет, последние несколько дней мы отдыхали на базе Хмеймим.
— Чем вы там занимались?
— Особо ничем. Гуляли по территории базы (покидать ее воспрещалось), спали, ели. Кстати, кормят там весьма хорошо. При этом, хочу заметить, питались мы в обычной солдатской столовой (была еще столовая для офицеров). Давали салаты, первые и вторые блюда, десерт.
Кроме того, на базе есть интересный музей. Там собраны трофеи: личное оружие боевиков, полевых командиров, разные мины, пулеметы, сбитые беспилотники. А за музеем монтировалась сцена, на которой должны были выступать погибшие в авиакатастрофе артисты из ансамбля имени Александрова.
Я узнал о катастрофе с Ту-154 уже по прилете в Петербург. Мы приземлились 24 декабря, а катастрофа случилась 25-го утром. Это ужас. Погибло столько невинных людей: Елизавета Глинка — знаменитая Доктор Лиза, журналисты, ансамбль имени Александрова. При этом я видел, как готовилась сцена к выступлению прославленного ансамбля, настраивалась аппаратура. И тут такое… Ощущения тревоги и ужаса.
— Вы бы отправились в Сирию еще раз?
— Нет. Даже если предложат огромные деньги. Жизнь — бесценный подарок.
